Полдневный воздух, как настой:
нельзя дышать – такой густой;
вот снова чей-то двор пустой,
конвой шаги прибавил.
Вы для конвоя – эпизод,
а если посмотреть с высот:
весь город пуст – квадраты сот,
что лепятся без правил.
Со лба течет – соленый вкус,
на плечи давит тяжкий брус,
хрипит сосед - свой тащит груз,
он тоже на пределе.
Ни повернуться, ни присесть,
ты принесешь благую весть:
все что в обычной жизни есть -
боль в каждом смертном теле.
Посмотришь вниз – мир невелик.
Разносчиков каких-то крик,
пыль от шнурованных калиг
подобна серой мрети.
Гортанный звук чужих команд;
у конвоира свой талант -
на толстом пальце диамант -
чуть зазевался – плети.
В толпе кричат – «не напирай!»
а там, за пылью – целый край,
сады цветут – омытый рай:
трава, на листьях почки
дороже тысячи карат.
Тебе ж из множества наград:
сулят одну: меж парой дат
стать прочерком на строчке.
Пожить еще, хоть на пятак,
но ты не царь, не бог, не маг,
а мир хорош сегодня так,
как будто шелком вышит.
Торговцы снова о рублях;
сверкает ртуть солдатских блях,
напиток есть в одной из фляг:
кому нутро он выжжет?
Что ты оставил – пару фраз?
О них забудут люди враз,
потом придумают рассказ
в подробностях излишних.
Цвет неба синий и густой.
Смотреть и жить. Команда – «стой!»
и словно обруч золотой
тебя отсек от ближних.
Из тайных у костра бесед
узнают группки непосед,
как первым твой пошел сосед,
за ним второй – туда же.
Мудрец промолвит – что-то есть,
и разнесут благую весть,
как ты средь них мог пить и есть
и речь их слышать даже.