Девушка шла по вечернему городу, укутавшись в тёмный плащ, накинув капюшон. Воздух вечернего города был тёплым, не по-осеннему, но свежий от тонкого, несильного дождя, который нежно касался ее лица. Она шла неспешным шагом, раздумывая над своим прошлым, думая немного и о настоящем, и не заметила, как дошла до темна.
Грусть в ее глазах затаилась, словно боясь, что вот-вот будет обнаружена, да только слез, изливающих эту грусть по капле, уже просто нет, нет их.
Неторопливо идя по мостовой, вдруг поняла она, что ей и бежать никуда не нужно, да и не к кому.
Казалось, этот ком в горле от пережитых потерь давит и не даёт дышать спокойно, ей закричать бы, только голос вот уже несколько дней простужен.
Она шла одна и никого не было вокруг, лишь лица редких прохожих иногда мелькали, как тени. В этот вечер она вдруг почувствовала себя, услышала себя саму, поняла свою боль, смогла найти эту больную точку в своей душе. И пусть сейчас, в этом городе, этой дождливо -вечерней порой, она шла одна, вдыхая спокойно струи влажного воздуха, она все же не была одинока и временами ей даже казалось, что с ней говорят камни, небольшие камни, которыми была выложена мостовая, и они живее живых.
Не было вопросов уже, все, что были, растворились, исчезли, оставив лёгкий вкус очарования обманом, обманом кажущейся их сложности, но наступила так долго ожижаемая тишина в душе, наступила она так неожиданно, пусть лишь на минуту, на какое-то неуловимое мгновение, но спасительное, целительное мгновение.
Фонари рассеивали свет в бесконечное пространство, поглотившее мерцающие частички света в струнах еле заметного дождя. И в свете фонарей ее тонкая фигура становилась более отчётливо очерченной. Девушка дошла до середины моста, здесь словно середина ее жизни, жизни полноводной, разной. Шаг замедлив, она остановилась и, повернувшись, взглянула вдаль, дотронувшись до слегка мокрых от дождя перил. Перед ней открылись неописуемо красиво уносимые быстрым течением воды реки, реки широкой, глубокой. Первый осенний лист, желтый, сорвался и взметнулся вверх, во всепоглощающую бесконечную темноту. Сколько секунд или минут можно смотреть на корабли, виднеющиеся там, вдали, пришвартованные на пирсе, и уже не чувствовать капли дождя на своем лице, неизвестно, но только этот миг здесь, сейчас, подарил ей будущее, в котором ей так хочется понять своё предназначение, придти к нему и придти вовремя.
Да, грусть на лице оставляет след в виде паутинки едва заметных морщин, грусть от понимания того, что в пройденной половине моста она будто часть жизни оставила.
Там, за линией, за незримой чертой, остались те, кто дальше идти с ней больше не смог, там путь сворачивал, не дойдя. Там пришлось проститься мысленно с теми, с кем ей нельзя поменяться местами, как бы сильно она того ни хотела. Там остались те, кого она любила, но больше, видимо, Бог. Там остались те, кому верила, как себе. Эта точка поставлена ею в этом месте, на мосту, на его середине. Она еще не понимала точно, что вдруг произошло с ней в тот момент.
Она простилась здесь со своим прошлым, простила всех, кто сделал ей когда-то больно, простила себя за свои ошибки и, повернувшись, уходила в будущее, делая свои первые шаги, все еще касаясь железа перил.
Дальше ей, набравшись сил, идти нужно, продолжая жить, надеяться, верить и любить.
Музыкой теперь звучали капли дождя в ее сердце, помогая ей двигаться дальше.