Окаменелые осколки в углах подсознания трепетали, как растворимый кофеек под натиском жажды жерди быть более острым в состоянии тупой толщины.
Алголагния зашифрованная в нонограмме прозрачной среды обитания с шифрами из заданных траекторий миленько висела жизненным апогеем черно-белых масс.
Обворожительная клоака чувств в увеличительном стекле майтхуны лопотала на царском поприще, а с неба сыпались цепи, как знак плодородия.
И все магниты, что застряли в груди со знаком север/север необычайно притягиваются к друг другу, чтоб с хрустом уравнения бесплодной содомии стрельнуть в пепельное небо патроном «я надеялся».
Ну а полистратные слои строятся патриотичным гулом в овациях и шепчут стартующим своими ароматами росянки, словно свежеиспеченные рельсы и шпалы.