Бывает так, что встречаешь в жизни людей, а потом вспомнишь – так они такими замечательными вдруг оказываются, что просто невозможно молчать. В нашем городке, например, водились супермены. Был один персонаж, который зимой и летом носил одну и ту же одинаково лёгкую одежду. Идёшь, к примеру, на работу в 40-градусный мороз – а тут он – в рубашке с короткими рукавами. Бывало, окликнет его кто-нибудь: «Петя! А не кажется тебе, что можно уже перейти на рубашку с длинными рукавами?» - А он спокойно ответит: «Нет» - и идёт себе дальше неторопливой походкой.
Был ещё у нас в городе известный суперпрограммист. Идёт себе летним днём в валенках, с яичницей в бороде, из кармана распечатка торчит, в руке – корзинка грибов: -Грибники, говорит, уже все прошли, траву примяли, грибы лучше видно. А что – поставил программу считаться, смотался в ближайший лесок, хлопнул на природе водочки, грибы собрал – и на работу опять. Был он просто суперпрограммист, но начальство редко соглашалось с названиями, данными им своим программам. Одну, например, он назвал Поисково-Информационная Система Управления Архивами. Сокращённо – ПИСУАР. Трезвым его редко кто видел, но в преферанс он играл так, что даже когда уже карты в руках держать не мог, и кто-нибудь перед ним их держал, он только пальцем тыкал: - Этой ходи! И выигрывал. Всегда.
Но, конечно, одним из ярчайших представителей сверхлюдей, встреченных мною на жизненном пути. был наш учитель по рисованию Игорь Александрович Антонов. Его из Москвы выписали директором в нашу художественную школу. Был он тогда человеком весьма известным в кругах московской творческой интеллигенции, это о нём тогдашний известный поэт Александр Ерёменко сочинил большой стих, кончавшийся словами:
Мне не так уж много близко к сердцу,
Но я твёрдо помню: там, где ты
Траванул, открыв культурно дверцу,
На асфальте выросли цветы.
Подхожу я ночью к телефону –
Аж глаза вылазят из орбит:
Игорь Александрович Антонов
Как живой с живыми говорит!
Вечерами он на общественных началах учил и нас, взрослых, рисовать так, чтобы сразу получались высокохудожественные произведения; о методе – как-нибудь в следующий раз, но о его лекциях стоит рассказать поподробнее. Обычно он разъяснял какую-нибудь технику, все углублялись в работу, а он расхаживал между нами и рассказывал о волшебной силе искусства. «Я, говорит, переехал, соседи по коммуналке такие душевные. Папа – шофёр, мама – домохозяйка, и сын – грузчиком работал в буфете кинотеатра «Казахстан». Мы с ними сразу поладили, особенно с сыном. Вместе пили, конечно, я его как-то в Третьяковку сводил. И такое на него впечатление Третьяковка произвела, что у всех создавалось ощущение, что он побывал в Лувре. Мама его мне так и сказала: Спасибо, мол, Игорь, что оболтуса нашего к искусству приобщаешь. А то стыдно сказать – до 30 лет парень дожил, а в Лувре так и не побывал» И, в частности, я, говорит, объяснил ему, что творить может каждый – только некоторые знают об этом, а некоторые – нет. И – переменился парень. Приходя с работы, ложился поспать до ночи – а ночью писал стихи. И кидал их себе под кровать. Я, говорит, у него несколько листочков утащил – вот, предлагаю оценить – и раздал всем желающим бумажки. Грамматику, говорит, я оставил авторскую. Мне досталось такое:
Уже ли истину глоссит
Уста – и правду говорит:
Не вы, не я,
Не благо род:
Оставь надежду на перёд.
Пуста! Всяк сущий в ней язык
Увы печалью нарочит.
Не вы, не я,
Не ваших внять.
Ей право, ей решать!
А вот ещё: на какой-то тусовке некто рассказал, что его товарищ (по имени Володя, конечно же) – работает в обслуге Мавзолея. Телефончик его рабочий показал. Все не верили, он одной из девушек (по имени, к слову, Надя) – сунул трубку – звони! Снимут трубку – Володю позовёшь. А если будут спрашивать, кто его спрашивает – так и ответишь: Надя, мол, звонит. Позвонили, действительно Мавзолей. Познакомились.
Но одну историю о встрече с действительно знаменитым человеком я бережно храню в сердце и рассказываю отнюдь не всем. Как это у Довлатова, что ли, была история о человеке, имевшем какое-то отношение к издательскому делу – как он бережно хранил в своих архивах телеграмму следующего содержания: «Категорически не согласна тчк Вера Набокова». Так вот, в то время я ещё жила в Праге, и вдруг туда переехало радио «Свобода». В советские времена все знали это название, а у кого техника была получше, те и слушали её часто, и имена ведущих были у всех на слуху. Например, Руслан Гелисханов. Однажды захожу я в своё любимое кафе, там знакомые сидят, я к ним подсела. Тут подходит незнакомый человек, их он всех знает, а мне протянул руку и представился: Руслан Гелисханов. И зашёл какой-то разговор, и я что-то сказала, Руслан стал со мной спорить.-« Ну вот хоть один пример мне приведи», сказал он мне и показал мне один палец. Средний. Я на автопилоте тоже показала ему фак и переспросила: «Адын, да?» Так и закончились мои контакты с радио «Свобода».