Порою…, встречная душа
изнанкой обернётся,
и ты, эмоцией шурша,
всё ждёшь, - когда уймётся.
Неловкость ярится уже,
заполнив всё пространство,
но ты, прикинувшись саше, -
включаешь обаянство.
И, лыбясь, будто в неглиже:
нейтралишь натиск чванства;
ловя себя на кураже:
«…остановить засранца».
А самородная душа
глядит уж из подлобья…
Наверно, - жизнь нехороша:
одни лишь в ней колдобья.
И плюнув мысленно в неё,
ты шлёшь ту душу к чёрту:
хоть зубы просятся в кусьё, -
порвать её аорту…
Но усмиряя зуд зубов,
не втягиваясь в бранство,
ты шляпу вверх и «был таков», -
теряешься в пространство.