СПЛОШНАЯ МЕШАЛДА
Мэри Карр
(Дэвиду Фримэну)
Читала где-то:
если пешеходы на красный свет вдруг перестанут
перебегать на Таймс-Сквер (возможно ли такое?),
то целый город вдруг замрёт, отпрянет,
авто поедут взад на Роуд-Айленд,
а средь других, эпически застрявших в пробке,
и кошка не пройдёт.
Ведь не закон повелевает нами,
а наших воль клубок вперёд движенье создаёт.
Сегодня наблюдала
непревзойдённую команду:
в окно из дома на верёвках опускали
гранд пиано
с Девятой-Авеню перед дождём.
То была дюжая и сумрачная пара,
циничная, как и любые работяги. Они с тревогой ожидали, что вот-вот прольёт,
а инструмент, покрытый белым лаком, зависал под небесами,
набухшими водой, как детский шарик, - лишь ткни и он
плеснёт. Захлещет словно из гидранта.
На несколько мгновений город весь застыл,
притих, лишь слышно было сердца стук, и - понеслось вокруг стаккато.
И видеть стало так приятно
невзрачное такое чудо: в момент раскрылись все зонты,
и люди продолжали путь. Как в оперном неписаном сценарии,
плыла внизу широкая армада чёрных парусов.
И четверо старушек тут прервали неуклюжее движенье
над работягами ворчащими с зонтами, над пианино под дождём.
Прошла я также мимо
балерин пастельных,
сгрудившихся под тентом за углом,
чредой готовых на любой пришедший зов – с костлявыми лодыжками,
худущими ногами, с зигзагами чулков;
по кругу, затянувшись, передавали сигарету.
Сей город поглощает их, рождает их, он дышит
такою женской красотой.
Домой вернувшись в полуночье
в свой обезлюдевший квартал, с грохотом подземки неизменным
и кучей крыс бродячих по углам,
я услыхала тенора тяжёлый вздох
внутри кирпичного каньона зданий,
иль это потная луна открыла рот испить небесной манны?
2012
Черновик перевода: 6 августа 2019 года
A PERFECT MESS
Mary Karr
For David Freedman
I read somewhere
that if pedestrians didn’t break traffic laws to cross
Times Square whenever and by whatever means possible,
the whole city
would stop, it would stop.
Cars would back up to Rhode Island,
an epic gridlock not even a cat
could thread through. It’s not law but the sprawl
of our separate wills that keeps us all flowing. Today I loved
the unprecedented gall
of the piano movers, shoving a roped-up baby grand
up Ninth Avenue before a thunderstorm.
They were a grim and hefty pair, cynical
as any day laborers. They knew what was coming,
the instrument white lacquered, the sky bulging black
as a bad water balloon and in one pinprick instant
it burst. A downpour like a fire hose.
For a few heartbeats, the whole city stalled,
paused, a heart thump, then it all went staccato.
And it was my pleasure to witness a not
insignificant miracle: in one instant every black
umbrella in Hell’s Kitchen opened on cue, everyone
still moving. It was a scene from an unwritten opera,
the sails of some vast armada.
And four old ladies interrupted their own slow progress
to accompany the piano movers.
each holding what might have once been
lace parasols over the grunting men. I passed next
the crowd of pastel ballerinas huddled
under the corner awning,
in line for an open call—stork-limbed, ankles
zigzagged with ribbon, a few passing a lit cigarette
around. The city feeds on beauty, starves
for it, breeds it. Coming home after midnight,
to my deserted block with its famously high
subway-rat count, I heard a tenor exhale pure
longing down the brick canyons, the steaming moon
opened its mouth to drink from on high?..