Она горела не спеша, и тьму слепую оживляла.
В ней тихо плавилась душа,
а той для жизни ночи мало ,
где тени, свитые в одну,
в стон обращали тишину,
к рассвету падая устало.
Но, как к лицу была ей ночь,
где столько всякого приснится,
пока дрожат огня ресницы,
как крылья бабочки, точь- в точь.
...
Под треск свечи прижмись ко мне,
и, ощутив тепло горенья,
давай, пошлём к чертям сомненья,
купаясь в ласковом огне.