Картина расправила легкие крылья,
И холст прорастает осеннею былью…
Стрижи обучили своих стриженят-
Летать, брея воздух , который пернат
Пернатыми тучами с жилками сизыми,
Цеплялся за крышу, скользящей карнизами
За стены кирпичные, стены панельные,
Цвета углубляя в дне бледно-пастельные.
И мир замедляется, падая листьями,
Пустыми надеждами, рваными мыслями –
Глазами, следящими лёт стриженят-
Осенним наречием здесь говорят.
В портретные рамки оконно завернуто-
Кому-то в них тесно, кому-то просторно-
Глядеть , прорастая в осеннем холсте
Словами, которые снова не те.
Язык так знаком, что до боли забыт-
Сентябрьский по золоту древний санскрит,
Октябрьской серебряной дымкой иврит.
Но греческий август морским говорит…
Дополнит проросшую вязью картинку
Портретная рамка в засохших былинках -
Забором с дырой в августейнейший сад -
На яблочно-мякотном там говорят,
На рыже-ажурном - латинскими буквами,
Свисавшими мыслями сочными буклями,
Придуманной бабочкой где-то у грани -
С лекарственным привкусом алой герани
По краю silentium сруба колодца,
Где голос зовущий едва отдается…
Закроется створкою вызревшей рама
С едва уловимым - Vale et me ama…
silentium(лат) - тишина
vale et me ama(лат) - прощай и я люблю