Была только одна лишь удача —
Поравняться хоть в чем-то с отцом.
Ты в жару, иль в мороз, нос запряча,
В баню шёл снова с кислым лицом.
Там в парной на высокой палати,
Не случайно, добавив парку,
Говорили: "пока тебе хватит,
Ещё мал и пора к холодку..."
Но хотелось насмерть задохнуться,
Чтобы всем, кто пришёл, доказать:
Я как все, постараюсь вернуться,
Рано мне отдыхать — за глаза...
Как у всех — у меня всё на месте,
Я могу завести разговор
О футболе, о правилах чести,
И про всякий мальчишеский вздор.
Но меня от чего-то хранили,
Пульс, как бешеный, бился в груди.
Думал я, что в пару подменили,
Тех, с которыми я приходил.
Может быть, что меня изучая,
Чтоб как взрослый я не бузил,
Первый я получал чашку чая,
Ржавый термос в углу всем грузил...
И вниманье к себе ощущая,
Утихала боль в детской груди.
Я, как все, мал, но всё ж замечают
Те, с которыми я приходил.
Нет обшарпаной баньки унылой,
Не спасло время даже отца.
Все следы их давно уже смыло,
Ни начала найти, ни конца.
Нет безногих, безруких Ахиллов,
Нет сынов, что вернулись с войны.
Только крепко меня зацепило:
В бане все, как один, все равны.