Проказа внезапно на теле явилась.
В отчаянье жизнь его обратилась.
Всё было прекрасно до этого часа.
Пока не увидел на теле проказу.
Жена спит спокойно и дети в постели.
Покинуть их больно. Остаться больнее.
Он вещи по-быстрому в узел свернул.
Оставил записку: « Я скоро приду».
Свет тусклый луны пробился в окно.
Упал на любимое дочки лицо.
Ком горло сковал. Чуть не вырвался крик.
Жена улыбнулась. Но всё-таки спит.
Пусть лучше не знает причину ухода.
Подумает: «Может такая работа».
Ушёл и пропал, не оставив следа.
А скажешь проказа, всем будет беда.
Соседи узнают, начнут их страшиться.
И детям на улицу не появится.
Он дух перевел. Мысль скользнула: «Прости!»
И слезы из глаз у него потекли.
Пора уходить. Дверь тихонько открыл.
Тихий вздох сына едва уловил.
«Прощай. На тебя теперь вся надежда».
Дверь тихо закрыл. Впредь не будет как прежде.
Луна как нарочно ярко светила.
Бежать надо срочно, покуда есть силы,
В ночи, чтобы скрыться из мест столь знакомых.
Подальше от всех, и подальше от дома.
Побег удался, утро уж настает.
И вот уж народ по дороге идет.
Он в сторону бросился и затаился.
Как день провести? Где до ночи укрыться?
Вдруг крик он услышал. «Ни чисты, ни чисты!»
«Так это ж, свои!» Ох, привыкнуть бы к мысли,
Что он стал теперь, как отрепье земли.
Он крикнул в ответ: « Я такой же, как вы!»
Удача, как будто ему улыбнулась.
А может судьба от него отвернулась?
Буквально недавно он был средь родных.
Теперь прокажённый средь этих больных.
Он был уважаем, соседями чтим.
Он был врач от Бога, всеми любим.
«Ты что ж самарянин?» Услышал он вдруг.
«А мы — иудеи, и ты нам не друг».
«Давайте забудем мы эти конфликты!
Одно у нас горе, мы Богом забыты!
Давайте смиримся, к чему эти ссоры!
Мы с вами на равных, мы все прокажены»
Он, глядя на них, хлеб достал из узла.
«Возьмите, поешьте». «Идешь-то куда?»
«Куда мне идти? Я подальше бегу.
От мест мне родных, где оставил семью».
И он им открылся, сказал всё как есть.
И вновь прослезился. «Ты брось это здесь!
Лить горькие слезы! Пошли так и быть.
Проклятье теперь будем вместе сносить».
И тронулись в путь, избегая людей.
Шли молча, угрюмо, дорогой своей.
День жаром томил, солнце яркое жгло.
Здоровым-то трудно. Больным тяжело.
Устали совсем. «Ну, пора на привал!»
Он видимо старший. Команду подал.
Куда торопиться, ни где их не ждут.
Воды бы напиться. Да разве дадут.
Разбили палатку, уселись в тени.
Так вроде прохладнее в жаркие дни.
Каждый достал из сумы свой паёк.
«Ну что Самарянин, твой дом уж далек?»
Жестокие шутки порой у людей.
Так слово сказать, чтобы было больней.
Как будто от горя всем станет теплей.
Вот, так и обрёл Самарянин «друзей ».
А сердце по дому родному болит.
Под ложечкой гложет, и в мыслях свербит.
Он бросился прочь и заплакал навзрыд.
Путь к дому родному навечно закрыт.
Он пал на колени и к Богу воззвал.
«Зачем ты мне долю такую подал!
Чтоб изгнанным быть от людей, от семьи!
Бродягой презренным влачить свои дни».
Устав от пути и от горя, заснул.
Как будто в глубокой реке утонул.
Вдруг ангел Господень явился ему.
«Последуй за мной, я тебе помогу!
Ты слышал, что есть в Иудее пророк?
Он скоро по этой дороге пойдет.
Ему поклонись и спасенья проси.
И тем, что с тобой, о виденье скажи!»
Как будто кто тронул его за плечо.
Он вздрогнул, поднялся уж вечер давно.
Назад побежал, где товарищи были.
Они про него уж давно позабыли.
Ушли по дороге одни далеко.
Забрали все вещи, свои и его.
Он долго бежал по безлюдной дороге.
Насилу догнал. В кровь разбил себе ноги.
Они оправдаться хотели: « Мол, только...!»
А он им: « Да бросьте, уже всё равно!
Мне Ангел Господень явившись, сказал,
Что б я вас к пророку с собою позвал.
Что завтра пройдет он по этой дороге.
Смотрите, надежда стоит на пороге!
Я верю, что это последняя ночь!
Поверьте! Пророк этот сможет помочь!»
Они увидали его возбуждение.
До этого был он в другом настроенье.
Да что-то серьезное видно случилось.
Коль так поведенье его изменилось.
«Ну, что же давайте устроим привал.
Пусть, лучше расскажет, кого повстречал.
А может и вправду придет избавление!
Есть странное нечто в его возбужденье».
Костёр развели, стали ночь коротать.
Уснуть бы. Вот только б Его не проспать.
«Скажи нам подробней. Как Ангел явился?
А может ты с горя чего-то напился?»
«Не верите? Ну, а зачем мне вам врать?
И чем я виденье смогу доказать?
Вы сами всё видели! Как я сбежал.
Упав на колени, я к Богу воззвал!
И вдруг, словно в реку я провалился!
Вот тут-то мне Ангел Господень явился.
«Последуй за мною!» Он говорил.
И я, слово в слово всё вам повторил.
Велел на дороге пророка нам ждать.
Но как же пророка того мне узнать?»
Он вдруг отошел, чтобы Богу молится.
Какой уж тут сон! Коль такое твориться!
«Спасение близко, но как же узнать?
Того, кто спасение может мне дать?»
И вновь, будто в воду он погрузился.
И вновь ему Ангел Господень явился.
«Увидишь, народ по дороге идёт.
И Богу хвалебные песни поет!
Вот там, средь народа Его и увидишь.
И издали голосом громко окликнешь.
Вот имя его «Иисус назарей»
Зови, не смущайся упрёков людей».
И Ангел исчез. Будто и не являлся.
С земли Самарянин быстро поднялся.
К своим подошёл. Только те крепко спали.
Светло уже. В небе звёзды пропали.
Пора разбудить! А-то всё проспят.
И тут на проказу упал его взгляд.
Он врач был и знал, что болезнь неотступна.
Поверить, что будет здоров, очень трудно.
Но всё-таки вера на сердце легла.
Что будет, как прежде, чистой рука.
Побольше он дров в костёр положил.
«Давайте вставать» он друзьям предложил.
«Уж утро настало, свобода нас ждет!»
А сам от волненья лицо себе трёт.
С утра после сна пробирает озноб.
Поближе к костру жмется сонный народ.
Золой присыпают гниющие раны.
На теле от них появились изъяны.
Достал Самарянин хлеба кусок.
Ломает его и друзьям раздаёт.
«Я верю, сегодня я милость найду!
Я верю, что скоро домой попаду!
Мне Ангел сказал: «Иисус Его звать!»
И он нам дарует сию благодать!»
И вере его поражались друзья.
«Откуда взялась эта вера твоя?»
«Ну что вы расселись!» Сказал он им строго.
«Уж солнце взошло, ну пошли на дорогу!»
Платками покрыв уродливость лиц,
Они на дорогу гурьбой поплелась.
Впервые с людьми им придется встречаться.
Давно уж отвыкли, как надо общаться.
За годы скитаний совсем одичали.
«Не бойтесь, идите!» твердил Самарянин.
Вот вышли они, на дороге стоят.
И по привычке: «Нечисты!» кричат.
Дорога и справа, и слева пуста.
Но все же «нечисты», кричат их уста.
«Ну, всё, прекратите!» кричит Самарянин.
«Здесь нет никого! Посмотрите же сами!»
«Но, как же, мы будем здесь молча стоять?
А вдруг кто пойдет?» Не успел он сказать
Как пение вдруг донеслося до них.
«Не уж то идут?» Самарянин затих.
«Ужели и вправду мне Ангел явился?»
И он на колени в слезах опустился.
«Вы слышите! Псалмы там Богу поют!
Они с Иисусом пророком идут!
Ну, что же стоите? Пойдем им на встречу!
Там Друг наш идёт! И он нас излечит!»
И прячась, они друг за друга, пошли.
Ох, как же трудны были эти шаги.
Поющие псалмы вдруг остановились.
Как будто во сне им кошмары приснились.
И тут прокажённые стали кричать.
К Иисусу о милости стали вызвать.
Но в их голосах словно не было силы.
Испуг и волнение их подкосили.
«Ну что же теперь так и будем стоять?»
Сказал Самарянин и вновь стал кричать.
И крик тот его был не крик, а молитва.
И сердце его стало Богу открыто.
Прониклись молитвой его, и друзья.
И вместе взмолились и видно не зря.
Иисус из толпы их мольбы услыхал.
«Идите к священникам!» Он им сказал.
«И только всего-то!» сказал Самарянин.
«Но он от проказы, же нас не избавил!»
Друзья ему сделали едкий упрёк.
«Пойдемте к священникам! Он же пророк!
Мне Ангел Господень об этом сказал!
А в прочем, как знаете!» Сам пошагал.
Они, поглядев друг на друга, решили.
«Быть может мы зря так его оскорбили?
А может и вправду Иисус есть пророк.
Идти же к священникам будет ли прок?
Постой Самарянин! С тобою пойдем.
А вдруг исцеление мы обретём.
Но, как же, священникам нам показаться?
С такими болезнями в Храм не пробраться!»
«Не знаю?» С улыбкой сказал самарянин.
«Я верю пророку тому. Он-то знает!»
И только лишь слово это сказал.
Как вдруг ощутил, что здоровым он стал.
Он, бросив на руку больную свой взгляд.
И крикнул: «Смотрите! Пойду я назад!
И вы поглядите теперь друг на друга!»
Они словно обмерли: «Вот это чудо!»
Их лица покрылись здоровою кожей.
«Проказа ушла? Как же быть это может?
Видно простил Бог, нам наши грехи!
Теперь мы к священнику сможем пройти!
И в Храме как все сможем Богу молиться!
Ну что самарянин? Пора нам проститься».
«А как же Иисус? Он же нам объявил!
Чтоб мы шли к священникам! Он исцелил!
Пойдёмте к Нему и хвалу воздадим!»
«Мы к Храму пойдем! Возвращайся один».
И тут разошлись навсегда их дороги.
К Иисусу несут Самарянина ноги.
И пал он к ногам Иисуса в слезах.
И Славу воздал! У всех на глазах.