И на что надеюсь, чего я жду?
Ведь понятно – нечего здесь ловить.
Этот тип влюблён лишь в свою беду,
И его не стоит совсем любить.
У него в глазах лишь печаль-тоска,
У него на сердце один лишь мрак.
Покрутить бы пальчиком у виска,
Да встряхнуть за шкирку: «Очнись, дурак!»
Только я всё слушаю пьяный бред,
Пожалеть пытаюсь да поддержать –
Он такой несчастный, к тому ж поэт,
Да и пьёт, чтоб лучше стихи слагать.
А возьмёт гитару да запоёт –
Все девчонки разом к ногам падут.
Он слова любви так душевно льёт,
Ну а сам влюблён лишь в свою беду.
Я его спросила: «А в чём беда?
Может, как-то можно её прогнать?»
Он в ответ вздыхает: «Нет, никогда
Вам души возвышенной не понять…»
И опять в руке задрожит стакан,
А потом гитару свою навзрыд
Он заставит петь про туман-обман,
Да о том, как сердце его болит.
И опять заохают все вокруг:
«До чего душевнейший человек!»
Только он ведь даже себе не друг,
А других не станет жалеть вовек.
Почему я всё-таки не уйду,
Если жить вот так с каждым днём больней?
Этот тип, влюблённый в свою беду,
И её с собой притащил ко мне…