Коньяк из города Дербент
был выпит мной в один момент,
и тут же к подвигу душа
тянуться стала неспеша.
Геройствовать хотелось ей
спасать китов, котят, детей.
Хотелось разобрать кровать
и в ней кого-нибудь спасать -
от грусти, от мирских сует,
от одиночества, от бед,
спасать от быта, от плиты
и от мужской неправоты.
Взгляд описал неровный круг,
но, к сожалению, вокруг
не видно было никого,
кто мог бы вдохновить его
на подвиг или на любовь.
Выходит, зря разбавил кровь
коньяк из города Дербент -
приятных грёз эквивалент.
И понял я, что одинок,
что мир коварен и жесток,
что места подвигу в нём нет
для витязя преклонных лет.