Шёл и кажется был снег.
Июльский жаркий снег,
С снежинками тяжёлыми как век.
И с сердцем оборвавшим свой забег.
Шёл,так летают камни,
Над землёй в висок судьбе,
И скрипели гулко ставни,
Глаз прикрытых в ворожбе.
Брёл и падали мёртвые тени,
На зелёную гладь полей,
И шипели бесполезно от лени,
Волоски остриженных дней.
Шевелюра свернувшихся чувств,
На глазах полысела до блеска,
Ветер выл от свободы буйств,
И от жуткого боли довеска.
Шёл прижечь у памяти срезы.
Оборвать заплутавшую речь.
Подорожник найти на порезы.
И потом ещё долго жечь,
Листья осени и восхищения,
Да желай,но не перечь,
Взглядов невинности повторения.
А всего то жарА и лёд,
Оборвавшейся страсти и неги,
По жидкости из воя в брод,
На болота,где так нужны слеги.
Опереться и не уйти,
На дно скрипя,коченея.
Да обязательные пути,
Вперёд,билет не имея.