Пот выступил с примесью алого
на лбу в ницшеанскую ночь,
но прочим труднее и, стало быть,
нельзя не прийти ни помочь.
Судьба хищным кружится кречетом
и кроликом жертвы сопят,
а, значит, как дед в сорок третьем, ты
накличешь огонь на себя;
и сгинешь, останутся отпрыски,
им та же завещана роль —
в две смены и, может, без отпуска
за счастье бороться порой.
Знакомит их айсберг с пучиною
и плачутся: "Бог-то садист",
но если ты вырос мужчиною,
то в шлюпку последним садись.
Я знаю, что волком выть хочется
и сдаться, да помнится ты,
кому-то доверивший отчество,
поклялся не скрыться за дым
когда в обуянную искрами
дощатую вашу избу
бабёнка рванёт. Ужас выскреби
и клятву свою не забудь.
В итоге всё будет потушено,
и даже меж рёбер пожар,
но всё равно дома отужинай,
в кровь похоть свою потроша.
"До гроба и в горе, и в радости" —
слова не карманная медь,
усердья набравшись и храбрости,
их выполнить нужно уметь.
Всхлип детский: "Мне страшно. Качай меня".
Чадит ли маяк на скале?
И, значит, у края отчаянья
ты должен подняться с колен.
13 августа 2019 06:25