/Для неподготовленного читателя/ Геофизика /упрощённо/ бывает двух типов: Сейсмика - поиск структур
залегания нефти, газа, воды и прочего и промысловая геофизика -
исследование скважин на наличие пластов тех же нефти, газа, воды
а также состояние скважины - искривление и направление её, диаметр,
каверны, изоляция пластов и опять это самое прочее. Методы весьма
разнообразны: электрозондирование, облучение скважины источником
нейтронов с целью вызвать вторичное гамма излучение, которое можно
фиксировать, акустика и, как Вы догадались, прочее.
Это была преамбула.
Выехали на скважину пораньше. Дорога — полупустыня, переходящая
в пустыню. На этой скважине уже раньше были. Народу набралось - трое
буровиков, геолог, трое моих работников — многовато. Дороги, как таковой,
нет, всё испещрено вдоль и поперёк следами протекторов — гонялись за
сайгаками. Едем. Через час начинаю беспокоться. Должны начаться барханы,
но их нет. Спрашиваю у шофёра шёпотом - заблудился? Он тоже шёпотом -
похоже на то! Cтоп, говорю, приехали! Где мы? Тащи компас! Не нашёл он
компас. Да и понятно, сколько народу возим, инструмент пропадает, а уж компас...
Небо покрыто густыми тучами, по форме барханов тоже можно
определиться, но их нет. Спрашиваю — сколько времени ехал по последней
прямой? Говорит, что 40 минут. Час значит. Что делать ?
Есть у нас прибор для измерения искривления скважин — инклинометр.
Длина около двух метров, из немагнитного материала. Втащили на бугорок,
угол 15-20 градусов в направление движения машины ,
я включил прибор и взял азимут.
Нам надо было на восток,
это порядка 90 градусов, а прибор
показал почти 270. Мы ехали в обратную сторону!
Делиться результатами замера я ни с кем не стал. Шофёру сказал -
молчи и развернись с большим радиусом в обратную сторону и чтобы никто
этого не заметил. Едем в обратную сторону. Буровики играют в карты.
Мои люди чувствуют неладное, но молчат – начальник знает чтО делает. Геолог,
молодой парень, конечно, всё понял, но пока молчит тоже. И за это спасибо.
Радость,что я единственный человек на Земле, определившийся таким
странным способом, быстро стихает. Об этом никто не узнает! Нас не найдут!
Никому не придёт в голову искать нас в противоположном направлении, а всю
пустыню не облетишь! Наконец начались барханы, но и бензина осталось
меньше полбака. Начинаю составлять речь о необходимости держаться
машины. Её найдут, а оставивших машину — никогда! Невыносим вой
мотора,когда машина на первой скорости карабкается на бархан. Физически
ощущаю как пустеет бак. Теперь мы
большие барханы объезжаем. Путь удлиняется, но бензина уходит меньше.
Правда, крутясь между барханами, рискуем потерять направление и замеры
азимута делаю чаще. Геолог всё время пытается со мной объясниться, но
своими вопросами он может вызвать панику и мне пока удаётся успокоить
его словами «всё в порядке» и «потом поговорим». Но напряжение
нарастает, это я чувствую. Все понимают, что бензин кончается. У меня
появилась надежда. Мы настолько приблизились к буровым вышкам, что
уже попадаем в зону поиска. Нас спасут, если мы, действительно, в зоне и
они поторопятся. Нас много и вода быстро кончится, даже если считать
воду в радиаторе. Люди уйдут, мне их не удержать и они, заблудившись в
барханах, быстро погибнут. Неожиданно возникает мысль, что я второй
раз в жизни иду на восток с одной и той же альтернативой этих походов.
Это было в 1942 году. Немцы подходили к Нальчику.
Привожу отрывок из моей поэмы ''БУТУЗОВ''.
''C разбитой армией, в пыли, сплошным потоком люди шли и с ними
автор этих строк шёл через горы на восток. Запомнил что-то через раз.
Успел закончить первый класс. А море ближе с каждым днём. Прижмут
нас к морю, а потом... Деваться некуда - вода, ужель сдаваться всем тогда?
А власти не было нигде, мы шли как будто в пустоте. И мысли
постоянно были - нас бросили, о нас забыли. Что ждёт у моря - плена
шок? Зачем бредём мы на восток?''
Тогда выпал ''Орёл''. Но не возьмёт ли ''Решка'' реванш теперь?
По опыту знаю,что рассчитывать на быструю помощь не приходится.
Причины? Сколько угодно: неисправность вертолёта, мало топлива, экипаж
пьян в стельку и в разброде - каждого надо искать и т.д. и т. п.
Буровики тёртые ребята, с наколками, но похоже и они растерялись, не
играют уже и непрерывно смотрят на меня, ждут чуда, что я разрулю си-
туацию и всё кончится благополучно. Они не догадываются, что своё "чудо" я
уже совершил пару часов назад: Определившись невероятным путём, мы едем
в нужном направлении! Больше ничего сделать нельзя, разве что рассчитать
на каждого дозу воды и пытаться удержать людей возле машины хотя бы на
несколько дней, когда вода кончится.
С такими невесёлыми мыслями я решил сам забраться на высокий бархан.
Геолога прихватил с собой - подальше от народа. И о! Чудо! Далеко на
горизонте я увидел 3 тонкие полоски. Это были буровые вышки! Геолог
перекрестился - значит мне не показалось! В машине будничным голосом
сказал, что всё в порядке, видны вышки и указал шофёру направление.
В конце пути, вернее бензина, велел поставить машину на бархан, чтобы
нас видели. Буровиков и геолога отправил с наказом прислать бензин.
Всем, и мне тоже, спать. Работать, как обычно, придётся ночью.
Рассказывая друзьям эту историю и слушая их сочувственные речи,
я вдруг вспомнил прочитанные когда - то мемуары лётчика - испытателя,*
где он вспоминает такой эпизод: У одного из лётчиков возникли в полёте
проблемы. Все, кто был на аэродроме, молча смотрели в небо и ждали
неизбежного. Но пилот справился с проблемами и благополучно сел. Из
подбежавших к нему лётчиков, один крикнул: ''Cтарик, как я рад, что ты
живой!'' На что тот ответил: ''Твоя радость - щенок по сравнению с моей!''
* Марк Галлай.