Семь слонов из оникса
на каминной полочке,
как матрёшки, по ранжиру
выстроились в ряд.
Во главе у слоников
сел болванчик скромненький,
от какой-то одной точки
не отводит взгляд.
Головой нефритовой
он качает хитренько,
будто бы не одобряет
всё вокруг подряд.
Но глаза болванчика,
скромненького мальчика,
устремились на шкатулку,
оникс в серебре,
И не отрываются,
а голова качается –
его тайну та шкатулка
спрятала в себе.
Музыкальная шкатулка,
ключик золотой…
заведёшь, поднимешь крышку,
а в ней – мир живой!
Сказочно-волшебный домик,
озеро пред ним,
на воде кружится лебедь,
музыкой гоним.
А у дома над водою
замерла в полёте
в снежной пачке балерина,
ножка на отлёте.
Эта девушка в шкатулке,
вся из хрусталя,
нефрит-сердце покорила,
да, похоже, зря.
Её нежному сердечку
танцор-лебедь мил,
ведь к нему она стремится
из последних сил.
Но нефритовый болванчик
грезит лишь о ней
в череде тоскливых, длинных,
бесконечных дней.
Как-то детская ручонка
к полке протянулась,
дёрнула к себе шкатулку –
та перевернулась
И упала на пол с громким
и печальным стоном,
а фигурки в ней разбились
с жалобным трезвоном.
В ужасе болванчик вздрогнул
от сего несчастья,
подскочил, свалился на пол,
где разбилось счастье.
Уцелел он, только тело
головы лишилось –
та к любви своей осколкам
тихо откатилась…
Всё собрали, но шкатулка
с той поры немая,
и болванчик головою
больше не качает,
Лишь слоны идут, как прежде,
по каминной полке…
Это их рассказ печальный
о любви недолгой.
15.08.2019