Сегодня обычный вечер в Санкт-Петербурге. Какой был вчера, и какой, впрочем, будет и завтра. Люди, привыкшие к холодным объятиям улиц, уже и не ёжатся от холода, идут кто куда.
А повсюду уже новогодние гирлянды развешаны, весь Васильевский светится. В каждом огонечке, словно маленькая жизнь теплится, горит под заледенелой коркой тонкого снежного наста. Снаружи мороз, а там тепло. Они, может быть, и есть та самая крохотная часть большого вселенского счастья. Может, такой холодной зачерствелой каше жизни просто необходим был этот теплый умасленный огонёк, чтобы растопить её, сделать съестной.
А люди не замечают, не видят, а может видеть не хотят? Они в заботах своих к праздникам привыкли разве… Так и живут. Всё закружилось, завертелось в бесконечном фуэте. Всё в единый миг стало одним целым... Неприметным, обыденным, скучным. Серая субмасса продолжала своё движение днями, годами, многими судьбами.
Горели огни. Люди шли, смеялись и спорили, говорили, что думали, советовали, принимали и отвергали, выслушивали и выслуживались…спешили, друг друга толкали, а в спешке всё пропускали. Горели огни.