В бездонность зеркал смотрит ведьма,
Пытаясь там найти себя.
Но в отраженьи - только тени
Того, что нет при свете дня.
Дорогу звёзды предсказали -
Из Петербурга в город Энск,
Две сущности во снах связали
Одной судьбой в ночную тень.
Кровавый Марс, Луну не в фазе
И Солнце в мёртвой тишине.
Сатурн откроет лик однажды,
Дав Скорпиону власть в огне...
Сперва в Москву - там пообедать.
До вечера сходить в Пассаж -
У Фульда присмотрела серьги.
И вот есть повод - их забрать.
А к ночи - снова на вокзале
Ждать паровоз и ехать в Энск.
И всё как будто бы случайно,
А не подстроил хитрый Бес.
Опять возиться с чемоданом,
В дороге ночью плохо спать.
Прислугу опоить дурманом
И наложить на всё печать;
Приказ оставить домовому:
С заклятием не баловать,
Не трогать кукол из соломы
И двойников не создавать;
Кота чтоб вовремя кормили
И не пускали в сад гулять.
За почтой пристально следили -
Сургуч не вздумали ломать;
С огнём из печки не шалили,
Гостей не смели приглашать,
В её покои не входили,
И на ночь - двери запирать;
Отправить срочно телеграмму
Двоюродной тётке в город Энск,
Чтоб на вокзале ждали даму
Таких же, как она, примет;
В заброшенном скиту за лесом
Пусть стол накроют для гостей.
Дня через три должна приехать,
Всё лето проведу у ней...
Примерно так летали мысли
У юной ведьмы на Сенной,
Когда она, призвав все силы,
Решила поиграть с Судьбой.
Ей было сорок или двадцать,
А то и вовсе больше ста,
Когда сама себе призналась,
Что замуж ей давно пора.
Романов много в жизни было -
Разбитых в кровь мужских сердец,
Но всё не то, всё опостыло -
Пора хоть раз надеть венец.
Себе из зеркал подмигнула,
Взяла со столика лорнет.
Кота погладила, вздохнула -
Пусть восемь бед - один ответ.
По Невскому пролётка катит,
Фонарщик освещает столб,
У Палкина цыгане пляшут,
И дворник тротуар метёт.
На Знаменской - столпотворение.
Коляски, брички - суета.
Забыла, что под воскресение
Билет купила сгоряча.
Теперь надежда лишь на чудо -
"Носильщик! Чёрт тебя возьми!
Не видишь - барыне как худо! -
К перрону, милый, проводи." -
Слуга торопит, подгоняет,
На водку бляхе рубь даёт.
И до вагона провожает,
И сам в купе багаж несёт.
Всё! Чрез минуту отъезжаем.
Кондуктор оторвал билет.
Девица в темноте зевает,
Снимая на ночь свой корсет.
Но сон нейдёт, стучат колёса,
А пред глазами вновь перрон -
Лицо мелькнуло, папироса -
И поняла, что это - Он!
Её судьба - о ком просила.
Тот, с кем готова под венец.
Ах неужели, упустила!
Но где сейчас тот жеребец?
В вагоне? Может быть, за стенкой?
Или кого-то провожал?
Но что средь ночи можно сделать?
Нет! Сон совсем к чертям пропал!
Под утро всё таки уснула
И отлежала правый бок,
Но петуха во сне спугнула,
Что клюнуть норовил в висок.
Москва из сумрака встречает.
В вагоне больше ни души.
Сама себя сквозь сон ругает:
И где теперь его ищи?
Ах, если бы не спешка -
Боялась, дура, опоздать!
Судьбы коварная насмешка -
Мгновенно разума лишать!
Одна запомнилась примета,
Что папиросу он курил
В манере странного эстета -
Сквозь зубы выпуская дым.
И аромат ванили лёгкий,
Что до сих пор пьянит её.
Забыть, иль снова бросить кости -
И пусть откроется проём.
Пока так думала-гадала,
На станции пропел петух.
И сразу всё на место встало -
Лишь правый глаз слегка припух.
О женихе не стоит думать -
Он сам объявится в ночи.
Не поднимать в стакане бурю,
Раз встала ты не с той ноги.
Всё. Надо ехать к Судакову,
С утра обед там заказать.
Потом купить бутылку рома,
В Пассаже Фульда обыграть.
К Асмолову заехать в лавку -
Про папиросы расспросить
С ванильным лёгким ароматом,
Что до сих пор ей не забыть...
У Судакова за обедом
Колдунья встретила цыган -
Они сидели за буфетом
И обсуждали ресторан;
На кухню гнали полового -
Просили петуха подать,
Вина в бутылках ледяного,
Чтоб в воздух пробками стрелять;
На свадьбу едут до Тамбова
В нарядных платьях и с вином.
И льётся песнь про птицелова,
Который провалился в сон;
Её за стол свой приглашают,
Дают рубиновый фужер.
И по руке её гадают -
Ждёт даму ночью кавалер...
Так вместе с плачущей гитарой
Все едут к ночи на вокзал.
Шампанское пить продолжают,
А за окном закат пылал...
Когда ж часы пробили полночь -
Гитара смолкла в тишине,
И зыбкий морока осколок
Цыган развеял в странном сне;
Знакомый аромат ванили
Прокрался в сердце, как змея.
Глаза ей в сумраке открыли,
И в шёлк закуталась душа;
Что дальше было - помнит смутно.
Как ночь в объятиях провела,
Вино из губ вливала в губы
И колдовала до утра;
Сама пьянела от лобзаний,
Его - в мир мрака увела,
Ход изменила предсказаний,
Что заготовила Судьба...
Теперь проснётся он в Тамбове.
И только ночью въедет в Энск,
С попом в дверях лоб в лоб столкнётся.
А я за ним помчусь в объезд;
Он должен всё забыть под утро -
Решить, что это только сон.
В скиту заброшенном очнуться
И рядом сесть на царский трон.