Остов стишка был заложен в 1983 году. Сейчас я обшил его, поставил мачту, натянул парус — и можно отправляться в путешествие...
Ритмика плавающая.
Неравномерное разбиение на строфы по смысловому содержанию.
Знаки ударения (') проставлены после ударных гласных.
КАКОЕ СЧАСТЬЕ — БЫТЬ ЧАСТЬЮ МИРА
или
О ТРУДНОМ И О ЛЁГКОМ
1.
Мы путешествовать хотим.
Мы поплывём? Мы полетим?
А ты с издёвкой так: "Валяй,
Свои запросы изъявляй".
Я изъявил. Идя в поход,
Чтоб сохранить свой обиход,*
Нам лучше выбрать теплоход.
Вода — насущный компонент!
Легко ведь будет плыть, когда
Сама бежит внизу вода
(дождей прошедших рудимент).*
Но ты заметил скромно: "Да...
Плыть не составит нам труда.
Вода журчит, вода течёт,
А солнце жаркое печёт –
И трудно будет нам тогда,
Когда вдруг высохнет вода".
2.
О, да — весомый аргумент!
Вода — несущий элемент.
Вода важней хлебов насущных;
На свете нет её не пьющих.
Она ж того… основа жизни,
Без аш-два-о — мы никуды.*
Её не жалуют коты,
Но без воды и им кранты.
Давай, дружок, стаканчик брызни.
Вода — витальный инструмент!
Мой выбор был тобой освистан?
Как говорится, «айн момент»,
Вернём на место «водоход»,
Раз может трудным быть поход.
В порту он пусть «мозолит» пристань.
Всем речкам выразив респект,
«Затопим» в печке сей прожект.
Изобретём другой подход…
А что его изобретать?!
Давно я синим небом пьян!
Радушно в небушко воззрел —
В душе созрел воздушный план:
Аэроплан нам надо брать!
Да, нелегко им управлять,
Но будем волю закалять,
Стремиться к вольным облакам —
Легко, как птицам, станет нам!
И проплывая над рекой,
Мы на неё махнём рукой…
Но ты мне крылья обрубил,
Когда бубнил:
"Немало сил
На взлёт уйдёт у нас, зато
Нам будет так легко потом
На землю падать с высоты
– без выкрутасов, суеты –
– глаза слезит, в ушах звенит –
– кричал «атас», но бог не спас…
Таков зенит твоей мечты?
Когда заклинит вдруг винты —
Моторчик тягостно чихнёт,
И – неподвластен никому,
лишь тяготенью одному –
По небу тенью промелькнёт
Наш горемыка-самолёт…
И гирей оземь громыхнёт!"
3.
Ну что ж, давай мечту стреножим,
И про запас в ангар отложим.
Ответь тогда, дружочек, мне,
На чём нам ездить по стране?
Ты съездил ногтем по струне,
Да ухмыляясь рот открыл:
"Ух, мы откажемся от крыл!"*
И взял аккорд: "Вопрос решён.
Кой чёрт нам прыгать на рожон,
Ведь путешествие — не спорт.
Надёжный транспорт? Хорошо!"
Застыл я, словно истукан,
и нетерпеньем истекал.
А ты халатик надевал —
и повалился на диван…
4.
Мы сможем бурно отдохнуть,
Но безопасным будет путь.
Ни австралийских кенгуру',
Ни важных гу'ру и гуру'.*
Абориген
– ни в шкуре, ни в натуре,
ни ввечеру, ни поутру –
Не совершит набегов и нашествий.
И нет, в натуре, натуральных бедствий:
Клещей, да змей, да гнусных комаров!
Смекай, голуба!
Мы — члены Клуба кинопутешествий!
В глаза не лезет дым костров.
Как славно: нет ни происшествий,
Ни катастроф, ни их последствий!
И где-то там вулканы с лавой…
Дожди, пески, цунами, сели —
На кинокадрах все осели.
Спокойно нам: без сумасшествий.
Гордись, голуба!
Мы — члены Клуба телепутешествий.
А кто-то лазит по сугробам,
А кто-то шпарит по саваннам,
А мы — сугубо по диванам!
Всё чинно ладом:
Вина хлебнув, с невинным взглядом
Упёрлись в телик.
А в нём диковинные страны,
Тобой невиданны доселе.
И как ни странно,
Всё — как хотели:
У нас — весь мир объездить в планах!
Вот так вот: сидя на диванах,
Чтоб ни царапинки на теле!
А телевизор —
похож на кубик,
И мир его —
ограничен гранями.
Но нет границ! —
Мы уже на Кубе!
Не поцарапаны и не ранены.
Беспечно лягу, в экран глазею…
А там — газели, лягушки, жабы;
А там — тамтамы и барабаны;
И дирижёры, и дирижабли;
Народ седлает верхом бананы…
На мир чудной
гляжу из спальни я.
Чу! Предо мной
уже Испания…
А спать потянет, считай баранов,
Овечек можно и тараканов —
Утихнет буря в твоём стакане…
Уйдут бараны? Считаешь грани!
В посуде этой, видавшей виды,
По сути, топим свои обиды.
В гранёном сколько? Возможно двадцать.
А сколько рёбер? Двадца'ть четыре?*
Так ты в утробе, в ЖИВОТном мире —
В том самом месте, где возрождаться!
А мир злосчастный живёт нехи'тро:
Фортуна — злая; ворчит ехидно.
Какие чувства зажгут амуры,
Чьи стрелы хуже, чем "пуля-дура",
А пах натужно прикрыт хламидой?
Постигнуть суть бы… И что же выйдет:
В повязке(!) су'дьбы вершит Фемида,
Но ни весо'в, ни меча' не видит!
Ей дальше носа вообще не видно.
А мы помылись, потом наелись;
Да развалились — ну, что за прелесть!
И вот лежим…
Режим — постельный,
Но всё приметит наш взгляд прицельный:
Где сне'г — метели, где ли'вни — сыро,
А где Тибет — ученье Будды…
Но что тебе
до Дала'й-ла'мы?
Ведь никуда мы
спешить не будем.
Нам здесь так мило.
И клуб наш — кстати.
Какое счастье — быть частью мира,
Не покидая своей кровати…
(Члены Клуба мирно засыпают под включённый телевизор)
* * *
ПРИМЕЧАНИЯ.
В далёкие советские годы на телевидении существовала передача "Клуб путешественников" (первое название "Клуб кинопутешествий"). Ведущий Юрий Сенкевич. В то время появилась шутка "Хватит смотреть на мир глазами Сенкевича!". Передача выходила и в постсоветское время до 2003 года.
* Чтоб сохранить свой обиход.
Обиход — здесь: предметы быта, домашняя обстановка.
* дождей прошедших рудимент.
Рудимент — здесь: шутливо обыгрывается значение «пережиток исчезнувшего явления».
* Без аш-два-о — мы никуды.
аш-два-о — словесное произношение формулы воды.
* Ух, мы откажемся от крыл.
Здесь применён, так называемый, поэтический вариант склонения слова «крыло».
Множ. число: крыла' – крыл – крыла'м – крыла' – крыла'ми – о крыла'х.
* Ни важных гу'ру и гуру'.
Здесь обыгрывается правило произношения, допускающее ставить любое из двух ударений.
* А сколько рёбер? Двадца'ть четыре? Так ты в утробе.
Грудная клетка человека содержит 12 пар рёбер, то есть 24 ребра. От грудной клетки недалеко и утроба (внутренняя часть живота).
– – –
Сальников С. М. /ssm52/
1983 + 2019 гг.
Фото из Интернета.
На фото – Юрий Сенкевич