Екатерина и Григорий гуляли в праздничном наряде,
Они могли себе позволить не быть сегодня при параде.
Все эти новые прикиды прислали им из-за границы
Одежды новые, их виды, а для вязанья даже спицы.
Бутылка рома с этикеткой, где пробка сургучом облита
Да попугай в железной клетке и под названьем «Которита».
А в рюкзаке, он в моде нынче, футболки две и к ним кроссовки.
Большие также яйца бычьи, все пересыпаны в морковке.
И это всем на удивленье, сейчас ведь, слава Богу, лето.
Как вдруг на Невском шевеленье, да поглядите, кто же это.
Но что на них сейчас такое? Ой, ой, позвольте приглядеться,
Сидит, как будто бы родное, и надо ж так им приодеться.
И окружённые народом, в толпе у всех глаза навыкат,
Всё объяснить решили ходом, к чему такой великий выход?
Руками, чур совсем не трогать, ведь то заморское изделье.
Глядите, фирма: «Чёрта коготь», а в голове враз отрезвленье.
Сею обувку звать «кроссовки», жаль только, ноги в них потеют.
Ну в остальном они-то ловки, ведь мышцы в беге не сомлеют.
Зачем в футболке сиськи видно? Того гляди, вдруг оторвутся,
Так будет горько и обидно, они не вскоре и найдутся.
Вот это джинсы, это шорты, они сидят, как по заказу.
Пусть ноги ободом реторты, равна при этом попа тазу.
Тут спрятать что-то не возможно, беда с интимными местами,
И на виду вся прелесть, аж-но к ней так и тянутся руками.
А после моды представленья, та пара гордо прошагала,
Всем важным видом раздраженья она своё не выдавала.
Чуть только в зал они поднялись, то Катя вдруг как закричала:
«Да, почему мы не на жрались», – и кулаками в грудь стучала.
«Ну, где бутылка, дайте рома, и открывайте поскорее,
В миг наливайте, мы с погрома, он от усталости согреет.
Так без приветствия и залпом, как будто следом подгоняли,
Подарок осушили махом, и яйца бычьи все пожрали.
И началась тут вдруг икота, за ней тошниловка достала,
Прочь убежать была охота, но что-то, словно, не пускало.
Пооблевали все диваны, и шорты, джинсы с париками,
В глазах плывущие туманы, и все желанья с голосами.
А лекарь, ошалевший немец, он в медицине толк познавший,
Истратил уйму полотенец, от кутерьмы едва дышавший.
Глядь – на столе сургуч-записка, а в ней инструкция таилась:
Коль не пойдёт, не надо риска, чтоб вдруг беда не появилась.
Ведь это я, племянник Флинта, а Сильвер отчим мой покойный.
Мы до сих пор из лабиринта торгуем золотом достойно.
Вот тут-то в раз и началося, всё снять немедля – да и в пламя.
У нас того пока не носят, нам не нужны сии познанья.
А время шло менялись люди, конечно власть, само собою,
Где родились, пригодны будем, так суждено оно судьбою.
15.08.2019год