Медсестрою в детском отделеньи,
А детей-то не было своих -
Частые, увы, ночные смены,
Расписанья не подгонишь их.
И она жила работой скромной –
Для неё малышки были – всё!
Думала о них в больнице, дома -
Повезло кому, не повезло…
Слышала во сне и смех, и слёзы
Тех, кто был утрачен навсегда,
Просыпалась, и кончались грозы,
И сияла яркая звезда.
Чудная игра на фортепьяно,
Не умела совершенно пить,
Нижнее бельё на людях, странно,
Обожала без стыда носить.
Влюблена в женатого мужчину,
За собою чувствуя вину,
Подписью на Твиттер половины
Попыталась скрыть любовь свою.
Каждый раз, читать закончив книгу,
Рвалася бездомному отдать,
Запахом её навек любимым
Был навоза фермы, той, где мать.
Для родителей малышек – ангел.
Папа её пел, а брат был – гей,
Но жена того о том не знала,
Не узнает до последних дней.
У неё секрет – скажу Вам прямо,
Он у всех, кого ни назови,
Мягкого, и взгляд кого упрямый,
У неё был свой, кипел в крови.
В сестринской, одна, задёрнет штору
У кроватей, с пультом, что для всех,
Что меняет спинок тех наклоны,
Сразу жала кнопки «вниз» и «вверх».
А, из тумбы, вроде бы, пакета
С цифр панелью, где, едва дыша,
Набирала номер из браслета
Умершего как-то малыша.
В стенке за кроватями скрывалась
Маленькая комната во тьме,
Мягким плюшем внутри покрывалась,
И звала – явись, побудь во мне.
В ней закрывшись – всё с себя снимала,
Зажигала голубой ночник,
Позу эмбриона принимала,
Чтоб навзрыд реветь в слезах своих.
18.07.2019