Утро началось с грозы. Проживание в доме имеет свои недостатки и прелести, и одной из таких прелестей для меня является туалет на улице. Мне всегда нравилась необходимость выходить на улицу в любую погоду и любое время суток по зову природы. На первый взгляд условно плохая погода заставляет отсиживаться дома в тепле и сухости, но так ведь можно пропустить удивительные вещи.
Собака как всегда проскользнула вместе со мной и, схватив первое, что попалось в зубы, запрыгала по мокрой траве. Босые ноги в шлепках черпали холодную воду из луж, пока я шла по дорожке, тело пробирала мелкая дрожь, но торопиться совсем не хотелось. Меня окружил оркестр шелестящих звуков, поддавшись порыву, я шагнула под навес дровника и закрыла глаза.
Какофония звуков вдруг образовала систему. В дальнем углу сада громоздились жестяные остатки крыши давно сгоревшей бани, в другой стороне несколько огромных разросшихся хост, листья яблони, вишен, кустов смородины, ржавое ведро, пластиковая бутылка, резиновый коврик у туалета, бетонная тротуарная плитка, протекшая крыша дровника, все они рассыпались неповторимыми аккордами. Громовые раскаты и молнии оборачивали мелодию в торжественную блестящую обертку.
Вдруг из концертного зала меня вырвал толчок, собака скакала вокруг меня промокшая насквозь и требовательно лаяла, очевидно, не понимая, какого хрена мы забыли в сарае, когда она самая голодная собака на свете. А я не могла пошевелиться и оторвать себя от чарующих звуков. После очередного прыжка пришлось шлепать домой. О туалете я напрочь забыла. Пока мы шли к дому, звуковые акценты менялись, мелодия стала еще динамичнее, достигла развязки и завершилась, едва я закрыла дверь. С носа и волос струились капли дождя. Яичница окончательно и бесповоротно сгорела. орела.