О Понтийской арене и не только

               
Все знают, что на государственной работе зарплата небольшая.  Работники телевидения – особенно его творческая часть – это прекрасно знают, но ни за что не бросят своё ремесло. Это режиссёры, редакторы, ведущие, операторы, художники, осветители и даже костюмеры. Каждый хочет внести свою посильную лепту в творческий процесс создания «нетленки», так у нас называют телевизионные шедевры. А как же жить, спросите вы. Многие удачно выходят замуж за генерала, если это женщина, а если мужчина – никак. Разве что снимать и монтировать «левые» заказы, т.е. халтуры. В этом случае нас очень часто выручали командировки на разные фестивали, где творческую группу бесплатно селили, кормили, и, если фестиваль был спонсорський, давали деньги. Руководство канала любило эти «левые» деньги и всегда охотно отправляло нас в командировки при условии, что группа поделится нелегально заработанными бабками. За каждым фестивалем была закреплена своя команда и попасть в неё было непросто. Да и не очень то хотелось ехать в командировку не в своей компании и не со своим оператором.  Творческая дружба и взаимопонимание и уважение – залог успеха.
            Как-то визвала меня Тамара Павленко – главный редактор детской редакции – и предложила поехать в Севастополь на естрадно-цирковой фестиваль.
- Денег там нет. – Сказала она. – Но неделю будеш на море. Это тебе повезло.
- А почему денег нет?
- А какие деньги у циркачей? Нищеброды они.
- А машина?
- Найдешь. У нас нет бензина. И оператора тоже там найдешь. 30 минут эфира с тебя, желательно репортажный фільм.
         Итак, я еду одна. Командировочных с Гулькин нос. Деньги за билеты на поезд обещали по возвращению. Кроме телефона директора фестиваля Валентины Валентиновны Колесниченко у меня ничего нет. Но к морю хочется. Ну что, коллеги, рискнём?

          Утром 28-й скорый доставляет меня в Севастополь, где я не была уже много-много лет. По приезде я сразу звоню Валентине, но у неё телефон занят. Спокойно пью кофе на вокзале и звоню повторно.
- А Валентины Валентиновны нет. Что ей передать?
- Я из Киева. С телевидения. На фестиваль.
- Езжайте в Матросский клуб.
- А где это?
- На Ушакова. Идёт троллейбус.
    Еду на Ушакова. Нахожу Матросский клуб и тупо там стою полчаса на жаре. А море уже дышит на меня из Карантинной бухты и зовёт: «Иди сюда!» А я жду на жаре и никуда не иду. Потом решила искать коллег. Благо, что Севастопольское телевидение тоже было на Ушакова, просто за углом. С чемоданом иду туда и, показав удостоверение Первого канала,  прошу оставить вещи у дежурного. Налегке выхожу из здания и вижу улыбку. Навстречу мне идёт эта улыбка и я понимаю, что это Валентина Валентиновна.
- Здравствуйте! Вы Валентина?
- Нет, я Ирина. А вы кто?
- Я – «Вечерняя сказка» и отдаю ей свою профессиональную улыбку. А вы?
- А я – «Доброе утро, Севастополь!»
   Вот так мы и встретились. Ирина Катвалюк – ведущая СТВ и Алла Мигай ведущая УТ-1. Вот так нас и кинуло друг к дружке, настолько одинаковых и настолько же разных, как утро и вечер, как Киев и Севастополь. С этого момента и завязалась наша крепкая дружба, о которой можно написать целую книгу приключенческих рассказов, но у нас сегодня другая тема, а я ещё должна найти Валентину Валентиновну, поселиться, найти оператора, машину и хотя бы краешком глаза увидеть море.
         Валентина Валентиновна бросилась ко мне на шею, окатив волной своих невероятно пышных и длинных волос. Она была безумно рада, что приехали из Киева, отвезла в лучшую гостиницу города Севастополя, которая тоже называлась «Севастополь» в лучший одноместный номер с видом на Арт-бухту. Это потом я поняла, что этот номер был всегда свободен из-за ночного ресторана на берегу, где всю ночь звучала пронзительная песня «Нас не догонят» и заснуть было невозможно. Этот бар имел ещё одно название «Барсук», только из двух слов - « Бар сук». Именно там зажигали ночные приморские путаны. Но это я узнала потом, когда стала искать оператора, а нашла «родственничка».
         Наш севастопольский собкор по непредвиденному стечению обстоятельств имел такую же фамилию, как и мой первый муж. И тогда я позвонила и представилась родственницей из Киева.
- Доброе утро! Я – Алла,  ваша родственница, приехала из Киева на фестиваль.
- Но у меня нет в Киеве родственников!
- Теперь есть.
         Долгий заразительный смех на том конце провода меня успокоил – наш человек. Мы встретились и уже через минуту стали почти родными – таки наш человек. Журналист, филолог, энциклопедист, обаятельный певун удивительно похожий на Павла Зиброва, но поменьше ростом, Михаил Стецюк помог мне и с оператором, и с машиной. Наша команда – я, Миша и Гена Ожигин – оператор севастопольского корпункта УТ-1 - сняли 8 ярчайших цирковых фильмов фестиваля «Понтийская арена», которые вы и сейчас можете посмотреть в интернете.
               «Понтийская арена» - фестиваль уникальный тем, что проходил на море почти 10 дней и цирковые дети, в основном неприхотливые, из бедных семей, из школ-интернатов, дети-инвалиды радовались возможности не только выступить на фесте, но и отдохнуть на море. Валентина Валентиновна, она же «Мама Валя фестиваля» мечтала открыть в Севастополе свой цирк, а при нём цирковое училище ( или наоборот – училище, а при нём цирк) и была одержима этой идеей. В жюри фестиваля она приглашала очень интересных, талантливых людей – артистов, режиссёров, хореографов, вокалистов, поскольку цирк – искусство многожанровое, синтетическое.  Члены жури не только работали но и много общались, взаимно обогащаясь творческими идеями и это общение было главным для нас. Год за годом мы приезжали к Вале на фестиваль именно затем, чтобы встретиться с долгожданными друзьями из разных стран и провести время в интереснейших беседах и не только за судейским столом, но и просто за столом, который для нас щедро накрывала Валентина Валентиновна. А денег-то и не было. Делиться было нечем. Но каждый год я с нетерпением ждала письмо-приглашение из Севастополя на «Понтийскую арену», чтобы встретиться со своим оператором Геночкой Ожигиным, «родственничком» Мишей Стецюком и ясным утренним солнышком Севастополя Ириной Катвалюк.

             А потом я и вовсе переехала жить в Севастополь. Во времена Януковича, наш канал возглавлял Егор Бенкендорф, а одним из его заместителей  был некий Валид Арфуш, то ли ливанец, то ли ливиец. Тёмная личность, мутная, криминальная. Он то и возглавил Объединение культурологических программ, где я работала. Украинского языка он не знал, как  впрочем и русского. Но зато вовсю позьзовался каким-то своим и, конечно, матерным. К тому времени на канале осталось совсем немного профессионалов, закрыли отдел классической музыки, любой проект отвергался, если это было не шоу. А если это было шоу, то без финансовой поддержки и шоу не принималось. Я тогда загорелась создать джазовую программу и пригласила на разговор с Арфушем известного джазового критика Петра Полтарева, с которым наш начальник разговаривал в оскорбительной форме, требуя сразу денег на проект. Мне было стыдно перед Петром Вячеславовичем, которого я увлекла  своей идеей. Ещё более стыдно было перед  режиссёром телекомпании «Крым», автором  роскошного крымского фестиваля «Восточный базар», от которого Валид Арфуш потребовал за эфир немыслимую сумму денег. Я теряла связи и друзей из-за хамства и некомпетентности нового руководителя украинской культуры. Но последней каплей стала резолюция Арфуша на моём микрофонном материале, который он должен был подписать в эфир. Там стояли только два коротких слова «На х…!»  и размашистая подпись. Это не меня он послал на три буквы, и не мою передачу, это была послана на три буквы вся украинская музыка, которой я служила верой и правдой ровно тридцать лет. Я уволилась и уехала в город русских моряков Севастополь создавать там украинскую «Вечернюю сказку». Но это уже совсем другая история.