Давным-давно, в одной аллее в сквере -
был выходной, и было, в общем, людно -
у клумбы, можжевельник где и вереск
какой-то музыкант играл на лютне.
И то кричали, то шептали струны,
подвижны были музыканта пальцы,
мотив его чудесный был и грустный,
но сам он отчего-то улыбался.
С собою тот в гармонии и мире
он струны трогал, дергал и щипал, -
как будто святость гимна из псалтыри
в мелодии тогда я ощущал.
Так музыкант мотив творил искусно,
он струны гладя, по моим хлестал,
я что-то в нем нашел от Иисуса,
и в облике так много от Христа.
Он был красив, и бородат и светел,
черты лица, что так давно знакомы,
мгновение я верил, что я встретил,
того, кого рисуют на иконах...
А люди просто проходили мимо,
в коробку мелочь кинули иные,
шли просто так, не замечая нимба,
и на руках потеки кровяные.
И я тот час как будто бы очнулся,
за помешательство приняв саму идею,
что в сквере с лютней вижу Иисуса
С кровящими рубцами от гвоздей.
Взглянуть еще мне не дала несмелость,
поднять глаза я не решился даже,
как все, и я в коробку бросил мелочь
и по делам своим поплелся дальше.
Я впредь нигде не встретил музыканта,
гулял в том сквере в выходные, будни
быть может в небо он, как в воду канул?
Нигде не слышно было его лютни.
А я то верил, то опять не верил
то думал — глупо, а порой — что, чудо:
неужто мне Христос явился в сквере?
Неужто мимо я прошел Иудой?
Года с тех пор, но музыкант тот странный
Не отпускал, я мучился, что струсил.
И вот однажды в тихом сельском храме
смотрел с иконы музыкант тот русый...