Ночью, под раскаты грома, сияния молний,
Лежит милая девочка в домашней постели.
Уткнувшись глазами в потолок загадками полный,
Слушает стоны стен, что давно опустели.
По бархатной коже и чёрным ресницам
Стекают слёзы кристальными каплями.
Сегодня девочке этой не спится,
И колкие спицы жгут, раскалённые пламенем.
Неоновый свет фонарей ляжет на детское личико.
Сердце так часто нуждалось в огне, что стало изувечено спичками,
Уязвимой и пылкой стала натура,
И пудра не спрячет наивную дуру под платьем в ажуре.
На часах уже за полночь, её мысли никому не известны,
Начата мольба за занавеской.
Но от раздумий своих ей, увы, никуда не деться,
И внутри угасает огонь, не успев разгореться.
Опускает гладкие ноги на скатерть пола,
Приподнимаясь немного, встаёт с постели и идёт в ванную комнату.
Там, отворив дверь, берёт с полки
острое железное лезвие,
Приводя мысли в действие, приступает к началу и поёт себе песенку.
По рукам разливаются реки вина.
Выйдя из русел, осушив берега,
Скоро иссякнут до дна.
Жаль, что она тут одна.
Бегу в этот дом, спешу, открываю дверь медным ключом,
Захожу, вижу умирающий свет лампы в одной из комнат,
Слышу раскаты грома, взволнован.
Заглянув внутрь, замечаю плиту пола окровавленную и понимаю, что это ванная.
Кинув взгляд в левый угол, увидел её, испуган.
Чем-то напоминает подругу.
Пытаюсь спасти, но ничего не выходит, невозможно.
Слишком поздно — девочку приняли звёзды.