Если ты погубишь дракона, герой,
дракон всё равно восстанет.
Его крик прозвенит в свисте жадной до крови стали.
Он придёт, бесшумно, как тени кошек,
и в клубок свернётся под толщей доспеха
и толщей кожи.
Он вернётся назад из нигде руинами, пепелищами,
станет дрожью в руке разящей и руке подающей нищим,
превратится в багряное марево в страшных снах твоих,
и ударом расколет щит разума разом надвое,
истончив его – так могучий дуб прогрызают слепые черви.
А потом проломит когтями
неприступную
крепость
черепа.
*
Если ты погубишь героя, дракон,
герой всё равно вернётся.
Шевельнётся внутри с первым тонким лучом золотого солнца,
дрогнет слабо чешуйкой твоей не сброшенной,
приоткрыв проходы в темень пещеры прошлого.
Его острый клинок прорастёт коготком
из твоей же лапы,
звон кольчуги его станет в полёте минутой слабости.
Он вопьётся в шкуру алмазом,
в подарок оставив тебе порезы,
обратив звон камней драгоценных в горючую песнь железа.
Так из пепла сожжённых полей восстаёт желтоглазый колос, –
он прорвётся наружу, пробив изнутри твою бездну-голову.
*
Это просто и страшно до абсурда и до отчаянья:
и дракон, и герой когда-нибудь возвращаются,
потому что ни одному из них другого не уничтожить.
Если зло бессмертно, борьба с ним бессмертна тоже.
Невозможно сломать, ничего до того не строя.
Потому-то герой создаёт дракона,
дракон – героя.
Так без слёз не поймёшь, как светло веселье,
так без гнили не будет поросли свежей зелени,
так оружие определяют сжавшие его руки.
Потому-то герой и дракон не могут
не убивать друг друга.
Так рассвет переходит в закат,
а песок – в воду неживую.
Так дракон и герой друг без друга
не существуют.