На страну древних кельтов обрушилось страшное несчастье: враги растерзали некогда обширную империю на отдельный куски. Гай Юлию Цезарю досталась Галлия. Сегодня трудно поверить, что Рим - это мифическая цивилизация. Сегодня все дети во всех мало-мальски достойных школах мира учат историю этой древнейшей культуры, и ни у кого нет и тени сомнения, что все дороги ведут в Рим.
Потому что усомнившись в Риме - человек усомниться в другой не менее значимой культуре: христианстве. Ибо исчезнет Пилат, как римский прокуратор, и все послания Апостола Павла римлянам окажутся письмами в никуда.
Посему сегодня нет нужды становиться на сторону кельтов и отрицать, что их империю помяли под себя римляне Цезаря. Понимая, что Юпитеру придется в Галлии лицом к лицу столкнуться с недружественными магами Дагдами - одними из искуснейших воинов того времени, Цезарь, как в последующем и всякие итальянцы, решил воспользоваться достижениями тогдашней медицины в области отравляющих напитков.
На что Цезарю разумно намекнули: яды - не змеи, им не прикажешь выбирать жертву. Под угрозой могли оказаться верные воины Рима. Цезарь поставил перед своими лекарями задачу - найти брешь в такой трудной проблеме. И надо отдать должное древнеримским чародеям: выход все же смогли извлечь из трудов еще более древних медиумов.
Логично было предположить, что кельты, поскольку они поклонялись не Аполлону, после смерти превращались в ослов и лягушек - то есть, их кровь была низкого сорта. И если распылять над Галлией ядовитые вещества, созданные специально умертвлять только низкосортных людей - то римлян эта операция не затронет.
Дело было за малым: найти отраву, от которой погибают лишь кельты. Римские медики провели множество опытов над взятыми в плен кельтами, пока результат себя оправдал. Как и следовало предполагать нашлось снадобье, которое вызывало у римлян только детскую неожиданность, но медленно убивало всякого отведавшего его кельта.
Чтобы облегчить задачу уничтожения именно мужского населения, лазутчики яд подмешали в винные бочки. Каково же было удивление, когда выяснилось, что кельты вышли сухими из воды, зато пострадал какой-то древний грек.
- Аве, Цезарь! Мы достигли цели: будет уничтожен главный вдохновитель-прорицатель, который подделывает имена вражеских богов под имена наших богов!
- Он - кельт?
- Хуже! Он - грек!
Только несколько человек, как и Гай Юлий, знали, что сей грек как раз был заслан в стан врагов, чтобы переписывать имена кельтского пантеона богов на древнеримский.
И вот этот незадачливый грек, оказывается, записал имя Аполлон как забытое имя галльского бога - Белена - а этот, покровитель горячих источников, разрушил чары римских халдеев.
Но поскольку на горячительный напиток не была наложена рука греческого Эскулапа - то грек-толкователь и оказался единственной жертвой столь долго вынашиваемого коварного плана тайной битвы за Галлию.
Что сказал своим Гай Юлий - можно только догадываться.
Мы же застали еще живого грека, имя которого затерялось сегодня в анналах истории, на смертном одре, где он потихоньку поносил недостойного Цезаря, забывшего отдать своим врачевателям указание, чтобы ядовитые пары зелья были безопасны и для греков, как и для римлян.
- Да не забудет твоей глупости Аполлон и Эскулап. Да превратишься ты в змею.
Так приговаривал на родном языке умирающий, будучи в полной уверенности, что никакие кельты и римляне его не поймут.
Неожиданно над греком склонилась фигура человека, который появился незаметно для больного и ухаживающего за ним местного лекаря с мальчиком-слугой, а к греку, заметим, никого не допускали кроме этих двоих - ибо никто не знал что это за внезапная болезнь и не будет ли мора.
- Ты пришел проводить меня в другой мир? - "а, вдруг, мне удастся упросить его вернуть мне здоровье", - обнажился грек, перестав требовать Цезарю мерзкого перевоплощения.
- Нет, - сказала фигура, - ты портил имена космических богов, мешая народу кельтов попадать к своим небесным покровителям. И ты не заслуживаешь снисхождения. Не взирая, что теперь ты проклял своего Цезаря.
- Кто ты? - почти вскрикнул ослабевший грек.
Его ответ потонул в возмущенных голосах лекаря и мальчика, которые уже пришли в себя:
- Нельзя! К больному - нельзя!
Фигура, более ни слова ни говоря, покинула комнату. Всем даже показалось, что она просто прошла в закрытую дверь.
- Что он тебе сказал? - поинтересовался на всякий случай медик у грека.
Но грек молча смотрел на входную дверь - и плакал.
"Я тот кто хочет зла - но против всякого чаяния творит добро"