Вдруг такой тоской повеяло, что сел на велосипед и уехал в бор. День солнечный, красотища неимоверная, а я как слепой: стучит сердце... Доехал до Опуска. Чувствовал: надо мне сегодня до него добраться, он что-нибудь подскажет. Минут двадцать стоял у воды, и абсолютно тихая, мирная картина стала остужать… Какие-то три дня, скажем, дождя в августе и вдруг – солнце. А мир переменился, и любой человек всеми органами чувств ощущает перемену. А она – в тонировке цвета, в распаде его единства! Оттого мир поначалу воспринимается как пошатнувшийся, зыбкий, раздражающий зрение. Ушёл двухмесячный глубокий фокус зелёного. И нам непривычна его такая внезапная, после затяжных дождей, ломка. Как будто мы взяли в руки калейдоскоп и начали осторожно, шаг за шагом, звенеть его дешёвыми стёклышками.
Как остро, волшебными рыбками, бегут огнистые искры по реке! Словно кто-то высекает их кремнем из речной глади. Бегут вверх по течению и гаснут. Удивительное – звёздное – поле реки!
Плакучая берёза выкинула к реке, к солнцу, из глубины бора жёлтую ветвь. Хрустящая осока на берегах в бледных подпалинах. Сверкнуло в воздухе, и прямо на меня понесло тончайшую стружку паутины с паучком-переселенцем. Я даже присел немного, чтобы не задеть, не помешать. Чёрные, коричневые, фиолетовые стрекозы над водой, над тростником, над осокой. Багровый замш верхушки небольшой рябинки. Звонкая и хрупкая краснота черёмухового листа.
Тихие плески реки, неслышный лепет осин на противоположном берегу, редкая и ленивая хватка рыбёшек, безмолвное порхание бабочек и стрекоз. Заворожённое молчание птиц, как будто и им ведомы скупые радости нынешнего лета, очарованность редкими днями солнца и тепла.
И скоротечна показалась дорога к Исполиновке, потому что я вёз в себе «дешёвые стёклышки» будущего осеннего калейдоскопа. Они снова, в который раз, примирили меня с жизнью.