Подборка стихотворений в литературной газете "Дом Ростовых", Органе Исполкома Международного Сообщества Писательских Союзов (Председатель – Герой Социалистического Труда Ю.В. Бондарев). г. Москва, приложение к еженедельнику "Патриот" №43 2007 г., стр. 12.
Василий Толстоус
МОЁ ОТЕЧЕСТВО
Взросление начинается внезапно, когда ты с удивлением узнаёшь, что за крайними домиками твоего маленького степного городка, оказывается, – есть ещё пространство. Там растут леса, текут реки, живут неизвестные тебе люди. За тонкой линией горизонта скрываются бескрайние земли...
И где-то под сердцем оседает сладкое чувство предвкушения будущей перемены мест. Именно оно с тех пор и в течение всей жизни будет подталкивать к изучению одной восхитительной науки. В её познании все считают себя искушёнными. Даже полуграмотные старушки на старой деревянной лавочке у соседского двора, – и те искренне убеждены в том, что уж в этой науке они разбираются неплохо.
Наука эта – география. С юных лет и до седых волос мы неутомимо её изучаем, и мир открывается нам с перестуком вагонных колёс, с тяжестью рюкзака за плечами, с долгим гудком уходящего парохода. Без этой замечательной науки мы никогда бы не встретили наших искренних друзей, не нашли бы своих любимых. И все эти встречи откладываются в копилку души, где-то там, под сердцем.
География сердца создаётся, единственная и неповторимая для каждого, – всю жизнь. Прочесть её, подытожить её, – задача нужная и благородная, – и очень трудная. География сердца неотделима от истории страны, семьи, от любви...
Итак, – в путь.
***
Раздвину рукой времена,
возьму родословную рода:
простые на ней имена,
из святок церковного свода.
Не князь, не учёный, не врач, –
крестьяне с серпом и сохою.
Судьба – это поле удач,
их мало, а поле большое.
Но сквозь перекрёстки времён,
быть может, лишь долей промилле,
вернутся раскатом имён
забытые звуки фамилий…
***
По влажной зелени травы
стекают капли. Шорох леса
и небо слабой синевы
приобретают силу веса.
Здесь тишина сама закон,
и, – пусть минуты умирают, –
разлитой вечностью влеком,
ты входишь, словно в двери рая.
За домом озеро, луга
и лес дремучий, заповедный,
и часто радуги дуга
дарует каплям силу света.
Домишко мал и неказист –
легко до крыши дотянуться,
но каждый падающий лист
его надеется коснуться.
На свете нет другой такой
давно безлюдной деревушки.
Я с детства знаю адрес твой:
«Село Михайловское. Пушкин».
***
Нам Родину изрезали границей,
заставили поверить в этот бред.
Она мне до сих пор великой снится,
предателей не знающей и бед.
Она моя от края и до края,
на Волге, и за Каспием – моя,
и кажется, что словно бы вчера я
считал своими реки и моря.
Срывался часто с близкими из дома,
и ехал на рыбалку, на Аксай,
где снова на излучине знакомой
шаланды поднимали паруса.
А вечером, укачанная ветром,
ласкалась набежавшая волна.
Я в мире был не худшим, и не первым –
я просто жил весомо и сполна.
А те, что смели Родину изрезать, –
пусть ни в бреду, ни в жизни, ни во сне,
прошу я, чтобы рожи этих бесов
ни разу не привиделись бы мне.
НАЗАД, В СССР
В урочный час, в СССР
я отпускаю душу тайно.
Она, легко сломав барьер,
уходит в прошлый мир бескрайний.
Сквозь явь распахнутых времён
окину прожитые годы,
село и мой степной район
среди нетронутой природы,
родные лица, дом и сад,
ставок за бабушкиным тыном,
услышу топ тяжёлых стад,
ольху увижу за овином.
Туда, где нет обычных мер,
течёт стареющее время.
Да, я люблю СССР,
моё податливое бремя.
Времён смыкается барьер.
К чему назад бежать оттуда?
Я там, как в детстве – пионер.
Неповторяемое чудо.