Автолик. Справедливая кража

Сальникофф Алексей
Начало поэмы  http://www.stihi.ru/2019/07/09/1154

Предыдущая глава   http://www.stihi.ru/2019/07/30/4748

                101
Юность не может, как лошадь, застрять на дороге,
Или устроить у чистой протоки привал,
Гонят её к взрослой жизни великие боги,
Громко играет для юных небесный кимвал.
Не избежал этой участи сын Трисмегиста,
Школу Хирона окончив, стал вольным борцом,
Только имел он наклонности авантюриста
И оказался весьма непростым хитрецом.

                102
Странствовать начал Автолик по дивной Элладе,
Юношам многим давал он уроки борьбы,
Часто мечтал об огромном украденном стаде,
Но не страдал при желанье от явной алчбы.
Знал полубог, своровать можно всё, что угодно:
Редкую вазу, кинжал или стадо быков…
Выглядит это порой не всегда благородно,
И подлежит обсуждению злых языков.

                103
Склонность свою к воровству он скрывал очень ловко,
Но иногда проявлял свой порочный талант.
Стали его инструментом кинжал и верёвка,
Плюс изворотливый ум – результатов гарант.
Кражей реликвий он мог отомстить властелину,
Если тот был много лет венценосным лжецом,
Выпустив редких коней в темноте на равнину,
Или рассыпав казну перед царским дворцом.

                104
Как-то Автолик услышал, что школьный приятель
Стал незаконно тираном в родном городке,
Были обмануты им музыкант и ваятель,
Также десятки певцов пребывали в тоске.
«Это же надо – он предал ученье Хирона –
Дикая глупость совсем одолела царя!
Злые указы вещал он с высокого трона,
Завистью к людям искусства безмерно горя!

                105
И по его непонятным и злобным веленьям
В пепел легко обращался «виновного» кров.
Многих людей подвергали нещадным гоненьям
Иль заключали в тюрьму, как постыдных воров.
Царь молодой, видно, сильною завистью болен,
В школе не смог отучиться от этой черты
Лишь потому, что порою бывал бесконтролен,
Втайне лелея о троне отцовском мечты…

                106
Жизненный путь у царевича был предсказуем,
Но близорука прекрасная юность людей!
Ход судьбоносных событий у всех неминуем –
Из негодяя мог вырасти только злодей!
Неисправимо никем это древо гнилое,
И для дубравы спасенье – удар топора.
Стало быть, надо исполнить деяние злое
Против того, кто не ведает в жизни добра.

                107
И не случайно мне стало об этом известно –
Мойрам угодно, чтоб я совершил этот шаг!
По отношению к другу такое – нечестно,
Только сейчас он всему окруженью – враг!»
Так рассуждал сын Гермеса, бредя по дубраве,
Солнце едва пробивалось сквозь гущу ветвей,
Радостно пел, не мечтая о злате и славе,
Неповторимый певец всей Земли – соловей.

                108
«Жадность властителя – самое слабое место!
Значит, в него нанесу полновесный укол!
С трона от злости слетит, словно птица с насеста,
Если дрожит повелитель за каждый обол!»
И, рассуждая, он вспомнил о даре Гермеса,
С коим возможно менять у живых внешний вид.
Облик придумал себе он не без интереса,
Чтобы к тирану спокойно пройти мимо свит...

                109
И рассмеялся Автолик: «Большая невзгода –
Ночью безлунной настигнет внезапно царя!»
Преобразившись мгновенно во внешность рапсода,
Путь он продолжил, решительной местью горя.
Пел по дороге о реках и нимфах прелестных,
Коих Автолик в дубравах встречал иногда,
О деревах и ветрах, о горах бессловесных,
И о лугах заливных, где пасутся стада.

                110
Быстро добрался «рапсод» до намеченной цели,
Лёгкой походкой вошёл в городские врата,
С царским возницей обмолвился кратко о деле,
Тот сообщил, что в опале сейчас доброта:
«Новый властитель бесстыден, завистлив и жаден,
Не возвращает гостям и соседям долги,
Каждый второй горожанин был стражей обкраден,
Царь через слуг вёл нечестно с купцами торги…»

                111
«Любит ли царь пировать, подскажи мне, возница!
Часто ль бывают рапсоды на царских пирах?»
«Любит пиры, но тирану милее темница,
Где «воспевают» его не за хлеб, а за страх!»
«Сколько же собрано в этой темнице народу?
Надо кормить всех, а это – ущерб для казны!»
«Полон ларец у царя! – Отвечал тот рапсоду. –
Да и вопросы с охраной царём решены!»

                112
«Значит, казна недоступна искусному вору?
Нужно хвалу воздавать властелину тогда!
Только вот надо ли взращивать золота гору,
Коль у народа во многом большая нужда?»
«Царь молодой – ученик славной школы Хирона!
Разве докажешь такому свою правоту?
Он полагает: казна – украшение трона!
Только алмазы и злато не тают во рту!»

                113
«Ладно, пойду, посмотрю на хозяина трона,
Гостеприимство проверю сейчас на себе,
Не нанесёт мой визит властелину урона
Или большого расстройства моей худобе…»
Важно Автолик пошёл по базальтовым плитам,
Дар Аполлона сиял на красивом лице,
Стражник другому шепнул: «Он причастен к элитам,
И одеянье льняное на важном певце.

                114
Двери открой,  не томи пришлеца в ожиданье –
Царь с уваженьем относится к новым гостям!»
Выполнил молча напарник сие назиданье,
Зная, что глупость частенько приводит к плетям.
Так появился Автолик пред царским престолом:
«Пением я украшаю любые пиры,
Как Лучезарный, владею красивым глаголом,
Песни мои и душевны, и очень мудры!»

                115
Слушал тиран пришлеца, интерес не скрывая –
Он пировал без поэтов почти целый год,
Песнь на богатом пиру – это связь узловая,
Всех примирить и сдружить может только рапсод!
«Вечером гости слетятся сюда, как гагары,
Будет немало средь них и заезжих купцов.
Пир прозаичен без песен и звуков кифары,
Сделаем праздник для всех: и гостей, и певцов!»

                117
С пышного трона сошёл властелин торопливо:
«Я покажу до начала веселья дворец!»
Стал о себе говорить повелитель хвастливо,
Защебетал о заслугах своих, как скворец:
«Вот, посмотри, здесь с оружием редким палата,
Дальше – покои моей несравненной жены,
Вот и таинственный зал – сделан он из гагата –
В нём состоянье моё и богатства казны».

                118
Молвил царю иронично стихов сочинитель:
«Бедное царство, в котором властитель – богач?»
«Правильно ты понимаешь – ответил правитель. –
Царь для народа – кормилец, судья и палач!
Я не напрасно учился семь лет у Хирона,
Знаю, как надобно править народом своим,
Мне не случайно досталась от предка корона,
Хоть я и не был родителем старым любим!

                119
Глупый отец относился бездумно к налогам –
Не повышал их в течение множества лет,
Меру свою он считал допустимым порогом,
Что не приносит народу ни бедность, ни вред».
«Но от голодного прока порой никакого,
А нищета вызывает опасную злость…
Впрочем, ты, может быть, городом  правишь толково,
Мне неизвестно о том, я – всего лишь твой гость!»

                120
«Можно бродить очень долго да знать слишком мало!
Главное в жизни – иметь от неё результат!
Много ли сто;ят баллады и звуки кимвала?
С ними не станут поэты владельцами стад!»
Яркое солнце спустилось на край небосвода,
Вскоре послышался грохот чужих колесниц,
Определил властелин в зале место рапсода –
В дальнем свободном углу возле трёх чаровниц.

                121
Уличный шум перебрался в обитель тирана,
Радостно царь принимал приглашённых гостей,
Факельный дым источал аромат майорана,
Всё забурлило в словесном потоке вестей.
Вмиг виночерпий-красавец включился в работу,
И появилась копчёная дичь на столе,
Гости уже повели разговор про охоту,
Пот от бахвальства явился на царском челе.

                122
Понял Автолик, что петь для властителя рано,
И, не спеша, поглощал и вино, и форель,
Изредка взгляды бросал на гостей и тирана,
Видел, как их покоряют веселье и хмель.
«Кажется, надобно спеть им такую балладу,
Чтоб помутились рассудки у этих мужей,
Чтоб незаметно они потеряли браваду,
Коя не знает на пышных пирах рубежей».

                123
И зазвенела под сводами зала кифара,
Песню Автолик запел о прекрасном вине,
Том, что дороже войны и вкуснее нектара,
Делает всех этот сок благородней втройне:
«Если напиток промчится лавиной по жилам,
Сразу в душе наступают блаженство и лад!
Многое будет испившему сока по силам —
Он для себя самого станет сыт и богат!

                124
Пейте же, добрые гости, священную влагу,
Это – великий и славный божественный дар!
Он придаёт слабовольному мужу отвагу
И молодецкую удаль такому, кто стар…»
Сладостной песне и звукам кифары внимая,
Гости направили жадные взоры к вину,
Пили помногу, как дань с винограда взимая,
И постепенно сдавались могучему сну…

                125
Вскоре сам царь, осушая канфар за канфаром,
Голову в дрёме склонил над богатым столом,
В песне звучало: «Ничто не даётся нам даром,
Часто расплата за грех обращается злом…»
Ветер завыл за окном, засверкали зарницы,
Спали спокойно мужчины под властью вина,
В дальнем углу хохотали над ними девицы:
«Этим храпящим героям любовь не нужна!»

                126
Девы-красавицы звались к царю для веселья,
Но заскучали среди утомлённых гостей,
И добрались до столов и волшебного зелья,
Где, захмелев, спать легли без горячих страстей.
Хмыкнул Автолик, взирая на сонное царство:
«Вот чем опасна великая сила вина –
Кроме веселья оно пробуждает коварство
К тем, кто решил выпить чашу напитка до дна!»

                127
Быстро прикрыл он красивым плащом властелина,
Золотом вышитым ловко десятками рук,
И обратился в царя, как в керамику – глина,
Не опасаясь свидетелей, спящих вокруг.
Царской походкой Автолик прошёл анфиладу,
Стопы направив к несметным богатствам царя,
Молвил охранникам: «Я покоряю Элладу,
Быстро грузите в повозку два этих ларя!

                128
Впрочем… – задумался лжевластелин на мгновенье. –
Пусть остаётся нетронутым ларчик с казной!
И покажите правителю верность и рвенье –
Время не ждёт!» – Молвил страже пришлец озорной.
Шестеро стражников взяли сундук золочёный
И, надрываясь, во двор оттащили его,
Сзади Автолик, интригой своей увлечённый,
Гордо ступал, не боясь во дворце ничего.

                129
Вскоре тяжёлый сундук оказался в повозке,
Строго промолвил Автолик охране царя:
«Что вы так смотрите, словно бедняк на обноски?
Труд оплачу я, приехав ни свет, ни заря!»
Стража вернулась на место охраны довольной –
Пообещал царь оплату за мелочный труд:
«Добрым тираном он стал после встречи застольной,
Хоть угощенье его по-привычному – кнут!»

                130
Шумно катилась повозка под полной луною,
Молча Автолик корил за поступок себя:
«Как бы не стал мой азарт наказанья виною,
Только душа веселится сейчас, не скорбя!
Значит, исполнил могучий отец обещанье –
Дал мне способность менять вид обыденный свой!
А властелин пусть пройдёт по пути обнищанья —
Быстро научится думать пустой головой!

                131
Это не горе – богатств незаконных утрата,
А настоящий для жадных тиранов урок!
Совесть не будет препятствовать жизни богатой,
Коль человеком по-честному набран «жирок»!»
Вдруг обнаружил Автолик, что умные кони
Сами повозку со златом везли в никуда,
Словно по дальним огням на ночном небосклоне
Путь им известный держали они без труда.

                132
Глядя на звёзды, он вновь перешёл к размышленью:
«Так ли у всех богатеев дела хороши?
Много средь них поглощённых развратом и ленью,
Светлого нет ничего у таких для души!
Можно, хотя бы, меня привести для примера:
Тащит повозку с богатствами тройка коней!
Мне не грозят тяжкий труд и сырая пещера,
Если продать хоть талант драгоценных камней!

                133
Золота блеск ослепляет легко человека,
Быстро лишая прекрасного чувства стыда!
Лучше уж сразу попасть под топор дровосека,
Чем с сердцевиной гнилой покорять города!
Этих несметных богатств ныне я – повелитель,
Но через год стану им бессловесным слугой!
Разве сквалыгу воспитывал добрый учитель?
Нет, никогда! Я придумаю выход другой!»

                134
…Злато царя беднякам он раздал понемногу,
Жертвовал храмам богатство царя, не скупясь,
Гермы возвёл, посвящая родителю-богу,
Чтобы они направляли в пути, серебрясь.
Освободился Автолик от злата в полгода,
Смело гуляя, как волк, по прекрасной стране,
Изредка он обретал прежний облик рапсода,
Не сожалея о розданной царской казне…

Глоссарий

       Авто́лик (др.-греч. сам волк) — сын Гермеса и Хионы. Считается покровителем воров. В наследство от Гермеса получил умение перевоплощаться и принимать любой облик, делать предметы невидимыми или изменять их до неузнаваемости. За эти качества был называем «хитрейший из эллинов». Выдающийся борец и кулачный боец. Отец позволил ему ложно клясться его именем. Автолик клялся так ловко, что потом мог не выполнять свои клятвы, не нарушая их формально.
       Аполлон — грозный и могучий олимпийский бог-Стреловержец, владелец Серебряного лука, сын Зевса и Латоны, брат-близнец богини Артемиды. Аполлон — бог музыки и искусств, прорицания и покровитель стад скота.
       Гермы – изваяния в виде четырёхгранного столба, увенчанного скульптурной головой. Возникли в древней Греции, где посвящались  богу Гермесу (отсюда название «герма»). В честь бога – покровителя путешественников гермы  устанавливались  на перекрёстках дорог,  иногда на них  указывали расстояния, вырезались популярные изречения.
       Канфа́р — античный сосуд для питья вина в форме глубокого кубка с двумя вертикальными петлеобразными ручками. Ручки часто подняты выше венчика. Канфары изготавливались из глины и металла.
       Лучезарный, (сияющий) — эпитет бога Аполлона, родившегося в сиянии яркого света и осветившего собой весь остров Делос.
Майоран (лат. Or;ganum major;na) — вид многолетних травянистых растений из рода «Душица», семейства Яснотковые. Ароматическое растение.
       Трисмегист — Триждывеличайший, это эпитет бога Гермеса.
Хирон — получеловек-полуконь — кентавр, сын бога Времени Кроноса и океаниды Филиры. Среди других кентавров он выделяется учёностью, мудростью и благожелательностью и является воспитателем многих героев Эллады. Как лекарь, он обучал врачеванию бога врачей Асклепия. Он изобрёл меры веса  и  длины, числа и азбуку, глобус и карту звёздного неба, он знал свойства растений и тайну музыки. Был сведущ в воинском искусстве.
      Эллада — самоназвание Греции. Термин Эллада часто применяется в отношении Древней Греции.