Я открыла в себе Ремарка.
Он был нежным, как розы в ночном саду.
Он стеснялся коснуться твоей одежды
И нечаянно снести ерунду.
Образ музы выстреливал на лету
До финальной отметки "проза".
Я открыла в себе Цветаеву.
Ей казалось, что нежность - сестрица
Дорастет до бескрайних вершин,
С коих запросто не спуститься.
Только кубарем вниз скатиться,
Натыкаясь на груды смертельных мин.
Я открыла в себе Паланика.
Он посматривал искоса на людей
И вселял в них панику.
Он дрожал от идеи писательства
И кривлялся в разбитое зеркало.
Он уже не боялся. Огни померкли.
Я открыла в себе Достоевского.
Он забился в подполье мысли.
Он сидел на проспекте Невского
И писал откровенно нелепые книжки.
Непригодные слуху книжки,
В коих скрежетом топора
Разрушалась любая гора.
Я открыла в себе Фрейда.
Он учился читать сновидения,
Чтобы мыслить в сознательном состоянии
О причинах и следствиях расстояния
Двух людей. Он твердил,
Что вся истина в знании.
Был не прав.
Больше знания - хуже нрав.
Я открыла в себе писателя.
Он карабкался к звёздам
В твоих глазах. Он боялся, но где-то
Там разливались вином вдохновения
Беспричинное помутнение и азарт,
От него исходящий.
Он упал, но звезда не была восходящей.
А звезда уж давно мертва была.