За что мне плакаться перед твоей иконой?
За то, что счастлив был, за то, что был любим?
За то, что в чаше юности бездонной
И жизнь, и смерть беспечно утопил?
Я не виновен в том, что я так молод,
Я не виновен в том, что жить люблю!
Тогда за что мне этот жгучий холод,
Прорвавшийся сквозь сердца полынью?
Я не повинен в озорстве улыбки
И легкости танцующих шагов,
В том, как смеётся взгляд мой ясно - зыбкий.
Не виноват, что к смерти не готов.
Так в чём мне каяться? За что мне бить поклоны?
За что просить у вас прощенья мне?
За то, что легкой юности короной
Я венчан был при ночи, при луне?
За то, что я один. За то, что вместе были
Две тонкие руки под пеленой?
За то, что угли сердца не остыли?
За это, смерть, приходишь ты за мной?
Не повинюсь я в том, что был счастливым!
Не стыдно мне, что пил и танцевал.
Я честным был. Я был насквозь фальшивым.
И сотни раз за жизнь я умирал.
Я был собою под любою маской,
Улыбки, как сережки, примерял.
Я не виновен в том, что жизнь - не сказка,
И все же, в ней я сказку угадал.
Я знал грехи. Мы были, как родные.
Не буду каяться, но в танце я лихом
До неба поднял юбки золотые.
Унынье не было моим грехом.
Я не виновен в том, что целовали
Мои уста - губ пламенных излом.
Я не виновен в том, что мы проспали
Раскаты дикой бури за стеклом.
За что мне смерть? За то, что я беспечен?
За то, что ладно вышел из-под спиц?
За то, что так белы нагие плечи,
И холоден полет клинков - ресниц?
За то, что я красив? За то, что это знаю?
За то, что не стесняюсь правым быть?
За что мне смерть? Я чашу выпиваю
Одним глотком. Позвольте дальше жить!
А если все же жизнь моя погасла,
Не буду плакать я перед судом.
Я жил, любил и был безумно счастлив!
Все остальное - блажь в грехе земном.