Этого не может быть!
Огромные глаза Анечки пытались удержать линзы слез. Однако, изображение действительности причудливо искажалось, уродливо и зловеще искривляя лица прохожих, покореженные столбы и заклеенные крест на крест окна обугленных, полуразрушенных домов.
Не может быть. Не может быть, - торопливо в такт ускоряющемуся шагу вышептывали ее губы.
Венчавшая голову фетровая шляпка, украшенная бисерной вышивкой тоже упрямо, словно протестуя, раскачивалась из стороны в сторону. Но страх, ужасающий страх, уже забравшийся в самые уголки трепещущей души молодой женщины, готовился вот-вот обрушить последнюю крепость из кирпичиков и камушков доводов, которые она вновь и вновь водружала перед собой.
Это невозможно… Ведь Левка…
Однако, окружающий мир, словно сжимал ее в мрачное кольцо недобрых примет и предзнаменований.
Прохожие шли навстречу льющейся реке ее слез, но никто даже не пытался распросить и утешить.
Редеющий северный город, где она поселилась со своей дочкой Нелличкой после эвакуации из Кронштадта, уже давно привык молча сочувствовать скорбящим лицам. Шел четвертый год войны.
А Анечка снова шла туда.
И уже ближе к рынку стала аккуратно промакивать моргающие веки белоснежным платочком.
На рынке было многолюдно, но продающих и покупающих почти не было.
Процветал обмен, воровство, жульничество, попрошайничество и гадания. Меняли всё, что было теперь бесполезно. Быт военного времени диктовал свои условия рынку. Люди несли все: от золота, безделушек, одежды покойных, до негожего тряпья и хлама в надежде получить вожделенные карточки или продукты.
Вот добродушной бабой выложен на необструганный и замызганный дощатый прилавок медный, начищенный до блеска, театральный бинокль с нежно-радужными перламутровыми гранями. Да только кому он теперь нужен? Анечкин взгляд на секунду останавливается на красивом предмете. В ту же минуту, начинается толкотня и чьи-то грязные руки сцапывают бинокль и выкручивают одну из линз.
Ой! Да что же это? … Люди добрые! - кричит женщина, но ее голос тонет в общем базарном гаме, как рассыпавшиеся семечки в месиве лужи.
Темная фигура, расталкивая прохожих сбегает, издевательски крикнув напоследок:
- Одноглазому продашь!
- Это вы, Тетя Шуня? - едва не упав от толчка хулигана, Анечка признает в обворованной женщине соседку.
-Не ожидала увидеть вас здесь?, - ласковым голосом и теплой улыбкой молодая женщина, на краткий миг забыв о своих огорчениях, предпринимает робкую попытку хоть как-то отвлечь расплакавшуюся соседку. И вот уже у самой Анечки играют ямочки на хорошеньких щечках, а тучи, застилавшие до этой минуты небо, как по волшебству, растворяются, и в ее локонах легкий прохладный ветерок забавляется с августовским солнцем.
Я бы проводила вас, но у меня еще дело здесь…, впрочем, нет-нет я все-же провожу вас, - участливо говорит Анечка
Продолжение следует