ПОВЕСТЬ О ДРУГЕ
Эту повесть – воспоминания я посвящаю солдату самой кровавой в мире войны, солдату нашей Отечественной войны, Павлу Николаевичу Позднякову, своему лучшему другу на протяжении многих лет.
В С Т У П Л Е Н И Е
Во время войны мы не встречались. Павел Поздняков на год меня старше, на год раньше меня стал солдатом войны. Когда я одел солдатскую форму, Поздняков уже закончил свою службу. В то время он лечился в госпитале после тяжёлого ранения, не позволившему ему возврата в строй и сделавшего его инвалидом на всю оставшуюся жизнь.
Впервые мы встретились первого сентября 1950 года, об этом я напишу в другой главе. Дружба наша длилась до последнего дня жизни Павла Николаевича, до 9 апреля 2009 года. Без малого шестьдесят лет. Первые лет двадцать о войне мы вспоминали редко, в основном, только в майские дни. Когда к власти в стране пришёл Брежнев, о войне и победе стали говорить и писать с каждым годом всё больше и больше. Всё торжественней стали отмечать день Победы, всё больше стали писать о личном вкладе Брежнева в нашу Победу.
Под этим впечатлением и мы с Павлом Николаевичем при встречах стали чаще вспоминать о той войне, стали рассказывать друг другу эпизоды из своей военной солдатской жизни. В основу этой повести я и взял больше с тех наших воспоминаний, что и предлагаю читателю.
Г Л А В А П Е Р В А Я
Мой друг родился и жил до войны в селе Койно Череповецкого района Вологодской области. В школу ходил семь лет с перерывами, семья была большая, а трудоспособных мало, весной перед началом войны завершил только пять классов. Почти с детства стал работать в местном колхозе «Пробуждение». Сначала пас колхозных коров и телят. Потом стал конюхом, с малых лет полюбил лошадей, помощников в тяжёлом крестьянском труде.
И вот началась война. Все пригодные к воинской службе ушли в армию защищать Родину. Павлу Позднякову только что исполнилось семнадцать. А в армию брали, кому не меньше восемнадцати. А так хотелось поучаствовать в уничтожении коварного врага, посмевшего напасть на родную землю. Из выступления Молотова, которое прозвучало по радио утром 22-го июня, следовало, что «враг будет разбит, победа будет за нами». И все верили не только в то, что «враг будет разбит», а и в то, что это произойдёт буквально за несколько дней или, в крайнем случае, недель.
Павел Поздняков в это время был комсомольцем и на его груди рядом с комсомольским значком красовался и значок ГТО(«Готов к труду и к обороне»). А это означало, что он прошёл курс учения на звание: «Ворошиловский стрелок». Однако, в Военкомате хотя и назвали его молодцом, но сказали, что в колхозе тоже нужны работники так же, как и солдаты на фронте.
Однако, шли дни, а потом и недели, а враг всё ещё не разбит, а наоборот, продвигается по нашей земле всё дальше и дальше. Постепенно стала исчезать надежда на быструю победу. А война уже дошла почти до самого села. Уже не раз появлялись самолёты с чёрными крестами. И хотя на село бомбы враг не бросал, но и здесь хорошо были слышны взрывы бомб и снарядов. А по большой дороге, что была не далеко от села, всё чаще в сторону фронта шли танки, конная артиллерия, колонны солдат. С тревогой стали смотреть на шедшего по селу почтальона с большой сумкой. Уже не одна семья получила вместо желанного письма от мужа, сына, брата официальное страшное сообщение-похоронку. По стране своими зловещими шагами шла беспощадная к человеческим жизням война. Как и вся страна, село Павла Позднякова жило и трудилось под девизом: «Всё для фронта, всё для победы».
В начале 1942-го года в селе разместилась небольшая воинская часть в ожидании пополнения перед отправкой на фронт. Павел с другом-одногодком обратились к командиру с просьбой принять их в свою часть. И им не отказали. Правда, не сразу. Посоветовали хорошо подумать и прийти через пару дней. Так мой друг стал солдатом Красной Армии. Было ли это согласовано с местным Военкоматом, Павел не знал. Правда, на фронт командир той воинской части новобранца не взял, а отправил в Калугу в учебное подразделение.
В учебном подразделении новобранцы долго не задерживались, война требовала и требовала пополнение. Многие тогда, в первые месяцы войны, прямо с Военкомата отправлялись в бой. А Павел пробыл в учебном подразделении более двух месяцев, на фронт был отправлен только тогда, когда ему исполнилось восемнадцать. Правда, тогда на фронт ушла вся та учебная часть вместе с командирами. Мой друг потом часто вспоминал, что остаться живым на войне ему во многом помогло и обучение в том учебном подразделении. С уважением и благодарностью вспоминал командиров-учителей, особенно, лейтенанта Проханова, прошедшего уже свой боевой путь. Лейтенант Проханов в боях под Москвой был ранен в ногу и после лечения его направили обучать новобранцев. Лейтенант немного прихрамывал.
В учебном подразделении вооружили молодого солдата винтовкой СВТ(самозарядная винтовка Токарева). Говорили, очень капризная была винтовочка. Правда, лично я даже в руках не держал такую винтовку. Когда в 1943 году я прибыл в запасной артиллерийский полк, там мы изучали автомат ППШ, (пистолет-пулемёт Шпагина), и винтовку с укороченным стволом Мосина. А на фронте сначала моим личным оружием был ППШ, а весной 1944 года, после отдыха в Брянском лесу, о котором я упоминал в своём рассказе «Тишина», вместо автомата нам выдали новенькие самозарядные карабины Симонова.
А Павел Поздняков рассказывал мне, что у них в пехоте и на фронте многие солдаты были вооружены винтовками СВТ. И отмечал, что к этой винтовке не все бойцы относились с уважением, так как она была очень чувствительна к загрязнению и морозам, требовала тщательно соблюдать правила смазки. В обиходе солдаты называли её: «Света» или - «Светка». Друг мой признавался, что ему тоже эта винтовка с первых же дней обучения не очень понравилась, и он обрадовался, когда перед отправкой на фронт ему вручили новый автомат ППШ.
В одну августовскую ночь 1942 года всех подняли по тревоге. Объявили приказ выходить с казармы с личным оружием и со всеми своими вещами. Вещи у всех были одинаковы: вещмешок, противогаз и котелок, один на двоих. Пешим строем весь личный состав училища во главе со своим командиром отправился в западном направлении. Вскоре они присоединились к большой военной колонне, в строю которой были артиллерийские орудия с лошадиными упряжками, обозы и дымящиеся на ходу полевые кухни. Где-то часа через полтора похода солдаты услышали звуки духового оркестра. Через несколько минут Павел увидел блестящие на солнце медные трубы, из которых музыканты в военной форме выдували бодрящие звуки марша. Духовой оркестр стоял в нескольких метрах от дороги и играл военные марши, провожал солдат на войну. Я и сам до сих пор вспоминаю: нас тоже после окончания обучения в запасном артиллерийском полку провожали на фронт под звуки духового оркестра.
Первый привал сделали в лесу на нескольких лесных полянах, используя всё возможное для маскировки. Тут же всех курсантов учебного подразделения распределили в разные боевые роты. Павел Поздняков был зачислен в разведывательную роту, которую сокращённо называли – разведрота. После этого был завтрак. Первый завтрак в походных условиях. Солдаты с котелками подходили к полевой кухне, здесь уже у каждого был свой котелок, у некоторых трофейный немецкий с крышкой. Немецкий котелок был очень удобен для солдат. О солдатском котелке захотелось мне написать подробнее, так как эта посудина нужна солдату, почти-что так же, как и винтовка или автомат.
Я помню, когда в конце 1943 года после окончания учёбы в запасном артиллерийском полку прибыл во фронтовую часть, в той части у каждого солдата был котелок с крышкой. Правда, не знаю точно, трофейный, или уже нашего производства. Крышка этого котелка была сделана так, что в неё повар клал второе солдатское блюдо, чаще всего кашу, картофельное или гороховое пюре, кусочек мяса или тушёнки. Не нужно было подходить к повару второй раз. Котелок был алюминиевый, лёгкий и имел дужку, при помощи которой его можно было прикреплять к поясному ремню вместо того, чтобы прятать его в вещмешок. А это уже позволяло солдату при случае тревоги во время обеда сохранить оставшуюся пищу.
Но, вернёмся к рассказу о моём друге. В том лесу, где Павел Поздняков и все солдаты сидели под деревьями, отдыхали и завтракали, над ними впервые пролетел самолёт с чёрными крестами. Маскировка и густой лес не позволили врагу обнаружить расположение наших войск. Через минуту самолёт скрылся с виду, и тут же по нему открыли огонь наши зенитки. Сбили фашиста или просто прогнали с нашего неба, мой друг так и не узнал. После завтрака дали солдатам немного отдохнуть, а потом снова в колонны и – вперёд.
Однако, шли не долго, поступил приказ зайти всем подразделениям в лес, замаскироваться и отдыхать до вечера. Здесь уже были слышны звуки войны, от которых вздрагивала земля. Как только она выдержала это четырёхлетнее деяние Человека, которому был дан Разум? «Горе от ума». Вечером вышли из леса и всю ночь шли с небольшими привалами. А утром увидели, что дальше уже пути нет, фронт сам придвинулся к ним.
ПЕРВОЕ БОЕВОЕ ИСПЫТАНИЕ
Через несколько дней по прибытии на передовую разведроту посадили на танки. Огласили приказ: «Проникнуть в тыл врага до 30-ти километров, как можно больше достать сведений о находившихся там врагах». Шла подготовка к большому наступлению. Все понимали, что это мероприятие с большим риском. Об этом прямо сказал командир полка танкистам и разведчикам-пехотинцам, заканчивая объяснение боевого задания: «Возможно, не все вернётесь, но это приказ Родины и его надо выполнить». И наши «Тридцатьчетвёрки» рванули в расположение врага.
Сначала всё шло хорошо. Враг не ожидал такой «дерзости», пока до них доходило, что к чему, разведчики уже были далеко. И все разведчики накапливали в своём сознании много важных сведений об увиденном. Танки рванули обратно уже в другом месте, такой был приказ, чтобы уменьшить риск. И всё же, на возвратном пути танковый десант попал под сильный огонь врага и многие разведчики, по словам Павла Позднякова, «посыпались» с брони. Очень ценные сведения своему командованию доставили разведчики. Но вернулся с похода только каждый третий. Вернулся и боец Поздняков, не получив, как говорят, ни одной царапины.
Апрель 2017