Я склонюсь перед своим богом.
Рассыплю по плечам кудри.
Я так утонул глубоко,
Что не выплыву больше к заутрени.
Поклонюсь перед его глазами.
Сомкну густые ресницы.
Мне больно пред образами,
Мой бог мне все время снится.
Я согнусь в тридцать три погибели,
Руки вскину агиосаритиссой.
Меня моленья до дна выпили,
Сломали плечи златые ризы.
Упаду на колени незрячий,
Надорвав горловину воем.
Руки над свечами горящими
Раскроются книгой на аналое.
Припаду щеками к его губам,
Как к пистолету, целующему в висок.
Нестерпимо прямо стоять ногам -
Под ступнями словно раскаленный песок.
Задохнусь от ладанного тления,
Запахнусь золотыми листьями.
Не даруй мне. Богиня, прощенья,
Дай лишь крылья опять, Всемилостивая!
***
И ответила Вседержительница:
Не кручинься так, ясноглазый мой!
На земле ты один небожитель
Душой облачный, телом земной.
Утро солнце начертит мелом,
Даст удачу вперед смотрящим.
Разлетятся от сердца стрелы.
Ты, мой милый, покой обрящишь.
Встань с колен, поднимись, сыночка!
Ризы скинь, расправь крылья ввысь.
Мальчик мой, ненаглядный, кровиночка,
Встань. Проснись!