«Нелюбовь почти как убийство….»
...................Б. Пастернак
Они встретились в воскресный день после Литургии в храме. Когда то они вместе работали, не сказать, чтобы были близки, а вот сейчас, встретившись, так были рады друг другу, что обнялись и тепло поздравили друг друга с праздником. Инна работала всё там же, а у Вики столько всего изменилось за последние два года, что может быть у других, за жизнь столько событий не произошло, сколько у нее за такой относительно небольшой период. Она позвала Инну в библиотеку храма. Заварила чай, достала печенье, предложила взять почитать что-нибудь.
.
- А ты что сейчас в приходской библиотеке работаешь? - спросила Инна.
- Нет, вернее не совсем. Знаешь, у нас такое правило: любой человек может взять ключ в иконной лавке, прийти в библиотеку, поработать на компьюторе или с литературой, записать и взять с собой. Я в библиотеке только в определенные часы - консультирую по вопросам веры новоначальных и вообще всех, кому это надо. Такое послушание. Есть объявление на нашем сайте. Скоро переберусь в небольшой, удобный кабинет, где я буду, в том числе, заниматься оформлением решений Канонической комиссии.
- Это как?
- Вначале выясняю обстоятельства дела, проверяю наличие необходимых документов, в т.ч. - ходатайств, прошений, справок, объяснений и представляю материалы на рассмотрение комиссии, назначаю встречи, а затем оформляю решения комиссии, высылаю просителям.
- Как тебе это удалось? Нравится работа? Это лучше того, чем ты занималась раньше и кем была?
- Как тебе сказать?.. Это не работа, это - послушание. В Епархиальном управлении по идее надо этим заниматься, но поскольку назначен председателем этой комиссии настоятель нашего храма и он же - мой духовный отец, то рядом с ним удобнее. В монастыре я пока не смогу в силу некоторых проблем и сложностей, в том числе и по состоянию здоровья, хотя он вначале очень хотел, чтобы я была сестрой милосердия в монастыре недалеко за городом. Там всего пять монахинь и несколько послушниц. Строится Дом Милосердия совсем рядом, но это в будущем, сложно со строительством, а пока они помогают в Доме инвалидов, да и не только там.
- А что со здоровьем?
- Со здоровьем когда лучше, когда хуже. За всё Слава Богу. Просто в монастыре пока мне не по силам, а дальше, как Бог даст. Прошения, рапорты, документы приходят с приходов всей области. Так много людей обращаются с просьбой о расторжении канонического брака и снятии церковного благословения, о заочном отпевании самоубийц и многое другое. Каждое моё утро начинается с ранней службы, а потом - дела, а бывает, помогаю просфорочки выпекать, - всё, что по силам. А как твои дела?
- У меня всё по-прежнему. Я недалеко живу от храма и по воскресеньям здесь бываю.
- Знаю, где ты живёшь, улыбаясь, ответила Вика. Я же сама тебе оформляла сделку с квартирой.
- Да, точно. Так почему ты ушла? Такое повышение было и мы думали тогда - кто, если не ты? Молодец. Я рада была за тебя, а потом мы тебя потеряли из вида.
- Понимаешь ли, не захотела быть "карманным" юристом кое для кого, но главное: жаль было работников. Мне пришлось выбирать. Прости, не хочу вспоминать, просто поступила так, как мне совесть велела, вот и всё. Прямая спина. Не стыдно никому в глаза смотреть. До этого мне как то удавалось говорить, например: «Я уважаю Вашу высокую должность или Ваше мнение, но существует мнение закона, нарушив который будут вот такие последствия, штрафы и т.д.». Но, к сожалению, бывает и так, что правовой нигилизм позволяет некоторым высоким начальникам поступать по отношению к людям нечестно, бессовестно. Заступилась, добилась своего, но самой пришлось уйти. А после в небольшом городе трудно было работу найти.
- Ой, а я же помню, он к тебе с такой откровенной симпатией относился.
- Это было поначалу. Я к нему с уважением тоже относилась. Кстати, все его личные, проблемные дела в суде выиграла, и в отношении него самого, и его матери. Всё удалось. А однажды по телефону почти шёпотом, эдаким сексуальным голосом он мне сказал, что с великим удовольствием спустил бы меня в подвал и убил. Как страшно жить, грустно улыбаясь, сказала Вика.
- Да уж, просто нет слов. А что потом?
- Перебивалась разовой и временной работой, бралась за сложные дела. Он воспользовался положением, отомстил, в том числе и за то, что в своё время отклонила его симпатию, ну ты понимаешь, о чём я, а к тому же - везде сокращения, безработица. Нездоровье «подкосило», болела долго. А ещё по договору поручительства по кредиту за коллегу, которая умерла, пришлось с банком за её жильё рассчитываться. Конечно квартира была в залоге, её продали для погашения долга, но денег было недостаточно для погашения всего долга, в том числе процентов и пени.
Мы иногда не знаем, что нам полезно и где нам лучше. Я только когда с третьего раза подчинилась, смирилась, послушалась, - исполнила благословение настоятеля (помахала ручкой миру) и пришла на послушание. До этого был такой период, всего не расскажешь, жить не хотелось, такое отчаяние, хотя я всегда была сильной. Правду говорят: все болезни от нервов. Спасибо духовному отцу, помог во всём. Спаси его Господь!
- Вика, ты же наверно понимаешь, что это и есть - милость Божья.
- Да, именно так. Я успокоилась, на душе - легче и не страшно. Довольствуюсь тем, что имею - красивый рассвет, солнце – в витражах, вот чай с тобой, кому то чем-то помогла, для кого-то что-то сделала - радость, вот и всё.
- Инночка, ты прости, у меня времени мало. Очень рада тебя видеть. Теперь не потеряемся. Ты звони, приходи к нам.
- Ой, так вот я бы хотела спросить по поводу своего имени. Это правда, что оно - мужское?
- Да, правда. И Инна, и Римма - это мужские имена.
-А мне надо его поменять?
- Если ты только сама этого хочешь, необязательно. Но могу сказать, что это неплохо поменять не мирское, а только православное имя, например: на Иунию, или можно выбрать любое другое имя любой святой, подвигом которой ты восхищаешься. При этом это имя будут знать не все и не достанут тебя в миру недобрыми мыслями, как всегда улыбаясь, сказала Вика. После исповеди вместе с причащением Святых Христовых Тайн.
- Я подумаю.
- Можешь попросить совета у священника и взять на смену имени благословение.
- Спаси Господи, я так и сделаю.
- Ангела Хранителя. Пока, Инночка.
- Ой, подожди минутку, а я ещё хотела спросить: как же твоя большая любовь? Кажется, это был художник очень талантливый, известный?
- Да, ты права - любовь всей моей жизни. Только я уже не знаю, может это - болезнь, потому, что если любовь, то это всегда взаимно, а если не взаимно, то это не любовь. А как твой супруг, вы вместе?
- Да, всё так же с Игорем вместе. У нас почти взрослый сын. Жаль, что у тебя жизнь как-то мимо… Так а вы видитесь когда-нибудь?
- Так случилось, что я позволила себе ему сказать нечто неприятное о том, как его могут воспринимать другие в определённой ситуации. Ему это не понравилось, а кому бы понравилось? Я попросила прощения, объяснив ему, что позволила себе это исключительно потому, что переживаю за него. Он сделал вид, что простил, чтобы я всё таки приехала к нему, а потом наказал - унизил меня на глазах у большого количества людей. Я бы никогда такого себе не позволила, а он так изысканно.... Я простила его ради Бога, но теперь никогда к нему больше не приду. Я так его боготворила, никогда бы не поверила, что он способен на немужской поступок. Ты, знаешь, я так безумно по нему скучаю, мне так больно, бесконечно люблю его, душа плачет, так хочу его видеть, но у меня сегодня нет никакой, ни малейшей возможности приехать к нему. Когда в последний раз приходила попрощаться, думала, что этот последний раз запомнится красивой встречей, хотя приехать к нему - это было, как подвиг!! А сейчас не хочу вспоминать, - больно. Возможности больше нет, потому, что сегодня у меня не мирская жизнь, да и в любом случае те картины, которые он сегодня пишет мне нельзя смотреть, - грех, да и неприятно. Я думала об этом, почему мне больно видеть некие сюжеты на его картинах? Ощущение чего-то непристойного. И вот думаю, всё потому, или в том числе потому, что я за все годы своей любви никогда ему ни с кем не изменила, не снизошла до сексуальных связей, не предала свою любовь, хотя он меня об этом и не просил. Но я так любила его, что даже и мысли подобной не приходило в голову и вот представь, когда твоя жизнь настолько скромна, если не сказать - целомудренна, то поневоле становится неприятно видеть некие откровения сексуально-пошлые на холстах, которые выставлены напоказ в галереях и их могут видеть даже дети. О пошлости не буду продолжать, а что касается неких обнажённых сюжетов на картинах, то всё это должно оставаться за рамками мира, это таинство отношений двоих влюблённых, поэтому и называется интимным. Как вижу для многих людей - это просто быт и лишь разнообразие их вдохновляет. Кому то такие «откровения» не доставляют неприятных ощущений, потому, что для них - это обычная реальность, быт. Так или иначе, но как же можно сокровенное, тайное демонстрировать публично?.. Не хочу никого осуждать, просто лично мне это - не полезно и неприятно.
Как известно свои картины он дарит и посвящает своим многочисленным музам, своим любимым - подругам, друзьям, а также бывшей супруге. С нею он до сих пор играет особыми цветами палитры. У нее и дом, вернее - дома/ в соответствующей цветовой гамме. А что касается меня, то единственная его картина, которую я полюбила много лет назад, и которая останется в моём сердце и музее моей души самой любимой (большая радость от того, что я понятия не имею, кому именно он её посвятил) - это «Синдбад-Мореход», только она одна. Вначале я влюбилась в картину и только потом в него самого.
- Вика, я тебя понимаю по поводу неприятия современного творчества некоторых художников. Прошлые столетия, даже прошлые годы - это, и правда красота тела на картинах, а в действиях никакого не было ощущения пошлости, потому, что некие откровения настолько гениально, утончённо, уважительно к чувствам отображены, что увиденное не вызывает ни стеснения, ни неприятия.
- Да, пожалуй.
- Жаль, что вы больше никогда не увидитесь. Как быть с любовью? Она не спрашивает, сама по себе живёт в душе. У меня с Игорем все хорошо, он меня любит и мы так давно вместе, что это больше - комфортная привычка.
- Значит, гармония?
- Да, точно. А у вас что-то было?
- О, да!!!) При первой встрече держал за руку, через пару лет обнял, через десять лет погладил мои руки и ещё через десять лет поцеловал, как брат, в щёчку. И все годы было самоистязанием смотреть, как он обнимается с другими, пишет их на своих полотнах, откровенничает со всеми подряд о своих романтических нюансах - незаживающая, рваная рана, на которую постоянно сыплется соль. Инночка, прости, больше не хочу об этом. Я очень рада тебя видеть и то, что сейчас мы стали ближе. Господь не зря сводит. Давай обнимемся.
- Давай, радость. И всё-таки, мне так хочется, чтобы ты его ещё когда-нибудь смогла хотя бы увидеть.
- На всё воля Божья, но я этого, к сожалению, не предвижу. Да и стоит ли, если я не смогла бы к нему больше никогда подойти, понимая, что ему ничего не стоит снова меня унизить?..
Инна ушла, а у Вики ничего не ладилось, она никак не могла вчитаться в бумаги. У неё было такое состояние, когда уже не было ни сил, ни слёз, лишь только боль в глазах и "иголки" в сердце. Она встала из-за стола и стала про себя молиться перед иконами, потом ей кто-то позвонил, потом кто-то пришёл и она начала вникать в духовные проблемы других людей, чтобы им помочь. А кто бы ей самой помог, с горечью думала она, в её болезни или всё таки любви?..
«… Есть совсем иной род любви - самый жестокий. Такая любовь не оставляет своим жертвам надежды. Это безответная любовь… В любовных романах люди в основном влюбляются друг в друга. Но а как же мы, все остальные? Кто расскажет про нас, про тех, кто одинок в любви? Мы жертвы одностороннего чувства. Мы проклятие мира любимых. Мы нелюбимые. Мы ходячие больные. Мы инвалиды без преимущественного права парковки.»
.....................................Айрис Симкинс (Iris Simpkins)
02:33 19.08.2019