Когда наточенный нож
тук-тук, тук-тук,
строгает лук и морковь,
сердце, привыкшее биться в такт,
входит в согласие ритма,
только бы вновь не повиснуть
на ниточке тишины.
Здесь теперь никого, кто бы её перерезал
ножницами своего голоса.
Чем унять ужас воображенья,
когда за окном повисает,
как Полынь-звезда, маячок?
В эти пустынные дни
даже дрожь в смальте листвы молчалива,
тук-тук,
тук-тук…
Не так ли
стекленели воздуха лёгкие перед потопом?
Но – до того – не в таком ли молчанье
древний дикарь отловил ресницами Солнце,
голубую звезду? тук-тук! узнавая, чему
вторил лучами игл миоценовый ёж,
и сберёг его каменный отпечаток
в рукоятке каменного ножа.
… Кто объяснит мне теперь,
к чему в том несомненное сходство
с портретами короначудовищ, невидимок,
окруживших мой дом тишиной?..
тук! тук! тук! тук!
Зачем
то, что дарит нам жизнь и вдохновляет,
и то, что нас убивает,
изготовлено по столь сходным лекалам?
тишина,
в которой мы замираем
от ужаса или восторга,
дышит в преддверии смерти
встречей
нового
Солнца