Стихотворение посвящено японской легенде о жалобных детских голосах, голосах призраков, что доносились из старенького футона до тех несчастных,кто спал под ним.
-Вас тут не должно уже быть.
Он говорил,-Выгоню вас.Как обещал.
Бегите прочь в ледяную пургу.
Дам вам детишки совет,
В храме Каннон быть может вас
пристроит кто.
Следует быть побыстрей.
Вон от огня моего.-нам говорил, -
Все справедливо вполне.
Можете взять все свое,
С пола дрянной футон, проку мне нет
Держать дряхлые вещи,
Да, он ваш.
А что на вас оставляю увы,
Радуйтесь и уходите скорей.
Холод меня не злей.-
мы всегда были вдвоем,
Я и мой брат.
Мой брат и я.
Нам было мало лет,
С рук смерти родительской собрали рис,
Ели, оплакав их.
И то что их было, пришлось распродать.
Голодно то зерно,
Монетой рот горя нельзя закрывать.
Монетам в руках все равно.
Мы плакали, вещи вручая рукам,
Мы помнили как тех касалась мать,
Мы помнили как тех касался отец.
Но, ели опять.
Не видели крыши храма Каннон,
Все застил голодный снег.
Прижавшись друг к дружке смотрели сквозь снег.
Пока не заснули чуть-чуть.
-Старшему братцу, наверное, холодно?
-Нет, это тебе, наверное холодно?
И, повторяя эти слова снова и снова, они прижимались друг к другу, боясь темноты и сырого пронзительного ветра. Пока их бедные маленькие тела кутались, пытаясь согреть друг друга, вошел бессердечный хозяин и, поняв, что больше некому платить ему ренту, выгнал несчастных детей, одетых только в тоненькие кимоно, за порог. Они попытались дойти до храма Каннон, но снег валил так сильно, что они остались и спрятались за своим старым домом. Одеяло снега укутало их, и они уснули на сострадательной груди богов и были похоронены на кладбище у храма Тысячерукой Каннон. Когда хозяин гостиницы услышал эту печальную историю, он отдал старое одеяло священнику храма, посвященного богине Каннон, заказал молитвы за упокой душ детей, и с тех пор одеяло больше не издавало жалобных голосов.