Заместитель по политчасти

         
  С первого дня службы командир батареи капитан Врагов начал присматриваться ко мне. У него была обманчивая внешность. Роста он был  небольшого, носил очки с толстыми линзами, говорил спокойно. Но когда его что-нибудь выводило из себя, не стеснялся в выражениях. Подрагивая резко очерчённым волевым подбородком и подаваясь вперёд всем телом, он переходил на крик и мог вогнать в ступор кого угодно. Поэтому комбата все боялись и в то же время уважали: он никогда не ругал зазря.               
  Верный своему принципу «не пасти задних», я на первом же после прихода в батарею политзанятии проявил инициативу. Моё выступление произвело впечатление, и комбат дал это почувствовать. Вскоре у нас в каптёрке состоялся с ним интересный разговор. До этого я полдня сматывал в подсобном помещении телефонные катушки . Давать связь между батареями стало моей военной специальностью. – Ну как, в телефонии разбираешься? – для начала спросил Александр Маркович (так звали комбата), хитро глядя из-под очков. Я ответил, что разбираюсь, и тогда он приступил к сути разговора. Учитывая моё образование, комбат решил назначить меня своим «заместителем по политчасти». Это громко звучало, а на самом деле мне теперь предстояло по понедельникам проводить в батарее политинформации. Эту ответственную работу прежде делал сам комбат, а в его отсутствие – командир взвода лейтенант Бандиков. Моё появление в батарее оказалось для них как нельзя кстати.               
  Занятия проходили так. Сержанты собирали в ленкомнате всех, свободных от нарядов, и я в их присутствии освещал какой-нибудь вопрос или из внутренней, или из международной жизни. Иногда  от замполита части поступала разнарядка на какую-нибудь специальную тему. Например, по поводу прошедшего Пленума ЦК КПСС или в связи с днём рождения Ленина. Чтобы я мог готовиться к занятиям, комбат обещал освободить меня от всех нагрузок, кроме строевой и физподготовки. Но на практике я делал всё, что и остальные солдаты. 
  Ещё в мои обязанности комбат вменил подготовку наглядных стендов перед учениями и во время оных. А также боевых листков. В период между учениями за мной закрепили и стенгазету. Я отвечал за содержание, а оформлял газету Ваня Бабак. Ваня был прекрасный рисовальщик и чертёжник, недаром его забрали в штаб части. Нас снабдили карандашами, тушью, клеем и другими канцелярскими принадлежностями. Оставалось последовать совету  Маяковского: «Твори, выдумывай, пробуй!».
  К Новому 1970-му году мы сделали грандиозную стенную газету. Скромно думаю, что ни до, ни после нас такой газеты в батарее не было. Слух о ней прошёл по всей части, и к нам ходили её смотреть все, кто только мог. Приходил и замполит части подполковник Кудашев. Видимо, он взял меня на заметку и способствовал моему избранию комсоргом батареи. Эта хлопотливая должность меня не обрадовала. В университете я уже занимался комсомольской работой и понял, что это не моё призвание. Но здесь отказаться от сделанного мне предложения счёл неуместным. Из всех солдат батареи я был, без хвастовства, самым подготовленным для роли комсорга и мог подтянуть эту работу. К тому же, передо мной открывалась заманчивая перспектива выхода за пределы части на разного рода общественные мероприятия. Что представляет в армейских условиях огромную ценность. Несклько раз я выезжал в Мукачево на сборы комсомольского актива. Но особенно запомнилась поездка на родину автора знаменитого романа «Как закалялась сталь» Николая Островского. Так совпало, что
  1970-й год оказался юбилейным. К столетию со дня рождения Ленина в части прошли торжества, на которые прибыл командующий артиллерией Прикарпатского военного округа генерал-майор Коллонтаев. Он вручил нашей части Ленинскую юбилейную почётную грамоту, что по тем временам расценивалось как высокая награда. Сделанные во время этого торжества снимки было решено оформить в виде альбома. Мне с Юркой, знавшему толк в фотоделе, командир части поручил выехать в Шепетовку, где имелось нужное оборудование.        
  За неделю мы управились с заданием, и ещё столько же просто отдыхали, предоставленные самим себе. Нас свободно выпускали в город, чем мы охотно воспользовались. К сожалению, музея писателя мы не нашли. Его построили гораздо позже, в конце семидесятых годов. Зато Шепетовку мы исходили вдоль и поперек. Она сильно напоминала разросшееся село, где только центр приобрёл урбанистические черты. Впрочем, для нас это не имело значения. Гораздо важнее была передышка, которую мы получили.               
  Апофеозом моей деятельности, в качестве «заместителя командира батареи по политчасти», стало моё вступление кандидатом в члены партии. Ещё собираясь в армию, я уже задумывался над этим вопросом. И теперь мне представилась возможность его решить. В брежневские времена членство в партии было обязательным условием для карьерного роста. Рабочих от станка и колхозников в партию принимали просто так, чтобы сохранять видимость её связи с народом. Простых работяг партийным секретарям приходилось упрашивать оказать честь партии. Не стесняясь, им сулили всякие выгоды и преференции по работе.
  В отличие от «классово надёжных» представителей общества, интеллигенция сама рвалась в партийные ряды. Но ей вход туда был строго ограничен. Даже инженеров принимали с большой оглядкой, не говоря уже о научных и вузовских работниках. Для них устанавливалась специальная очередь, нарушить которую можно было лишь по величайшему блату. При этом поступить в аспирантуру на любую из университетских кафедр общественных наук, не будучи в партии, было невозможно. Если во время революции и после неё быть членом партии означало рисковать своей головой, то теперь голова нужна была для того, чтобы обойти всякие риски. Создавалась крайне опасная для общества ситуация, когда в партию всеми правдами и неправдами пробивались разного рода проходимцы и проныры. А честные и порядочные люди оставались за бортом.               
  Мне тоже грозила такая участь, но армия стала для меня спасением. Я понял, что это мой единственный шанс, не изменяя себе и не идя на сделку с совестью, решить важную для меня проблему. В середине марта 1970 года партийный комитет части принял меня кандидатом в члены партии. А перед этим я побывал на факультете и получил соответствующие рекомендации от своих учителей – декана факультета А.С.Мищенко и заведующего кафедрой истории СССР, профессора И.Г.Щульги. Об этих замечательных людях я уже рассказывал, и здесь лишний раз хочу подчеркнуть моё к ним уважение. Если бы партия состояла из таких людей, её не постигла бы болезнь перерождения. А державшийся на ней Союз не оказался бы в роли челна, лишённого в бурю руля и ветрил.