Снег внезапный посыпал вдруг,
Снег апрельский – совсем не нужный,
Закрутился, неся испуг
Птичьей стайке – крикливо дружной.
Припустил, а затем иссяк,
Будто кто его вдруг одернул,
Солнце вылезло на сносях;
Неприветливо и холодно.
Говорят, что цветет весна,
Что природа спешит к разбегу,
Со всей дури, с размаху к небу
Заряжает остатки сна.
Да, придет, непременно вступит,
Отберет, голый вид зимы,
И потом уж глаз не потупит
- Пристыдившейся наготы.
А, пока - сиротливо колко
Режет мысли пугливый свет;
Неуютностью сбивший с толку
Разомлевший вчера привет.
Охлажденная ветром капля
Стынет льдинкой на косяке,
Куст шершавостью в сквозняке,
Обесплоченной серой лапой,
Удрученно присев скрипит,
Тяготясь чьей-то чуждой воле…
На крыльце стоит «мазохист»
И прищурившись сгрибив брови
Смотрит с едкостью на пейзаж,
Напевая мотивчик пряный,
Он прикидывает сейчас,
Когда лучше отдаться бане.
Он глазеет на скорбность мин,
В слюдяном неприветном солнце,
За спиной его в глубь, в оконце,
Жаром пышет резной камин.
Насыщая себя отравой,
Представляя уже вперед,
Как он день безнадежный правя
Пару веничком поддает.
Мазохист – ему неприятно,
На кусты, и на снег глядеть;
Солнце дерзко и неопрятно
Освещает скупую медь,
Чуть оттаявшей косогором
Гривы пролежни травяной,
Воздух тонкостью слюдяной
Обволакивает забором.
Его хочется отпихнуть,
Разодрать охрусталенный полог,
И насыщенностью вздохнуть
Всеми легкими без иголок,
Без озябшей пустой весны,
Без прелюдии отрешенной;
Ах как хочется простоты,
И движения, предрешенной
- Наступившей уже весны,
Наступившей неотвратимо;
Слиться с будущим неделимо;
Ах как хочется сбросить сны
Неурядиц подмокшей соли…
Впрочем, нет - не хочу бросать.
По своей вдруг упертой воле
С небрежением созерцать
Эту блажь отстраненно тупо,
Оставляя жизнь на потом,
Мне нужна бы еще минута…
Но, вот, женщина за окном
С укоризной к камину манит;
Я киваю. На ерунду
Взгляд бросаю, чего-то жду,
Жду каких-то в душе проталин…
Но поземка уже шипит,
Крошки прыгают и смеются,
Божий глаз засосал нефрит,
Ветви дерева в крышу бьются.
Потемнело, заволокло…
Ух, ты! Веки секут порывы;
Значит мы, как и прежде живы, …
Стало быть, нам опять свезло.
Лютой грубостью на щеках
Озаряется ветра всполох,
Но, а в нас еще дышит порох:
Скрытой дерзостью на зубах.
Вышла женщина на порог;
Ветру хищницей улыбнулась,
В ней частичка моя проснулась…
По спине пробежал озноб.
Как люблю я ее азарт,
Как люблю я ее тревогу,
Непредвзятую чуткость слогу:
Так, как любит моря корсар.
Ветер стих, и кутеж внезапный
Незадачливо изнемог,
Луч пробился – совсем несчастный,
Скукой чистою заволок.
И опять нестерпимо пусто,
Впрочем, в легких росток живой,
Пробивается ноткой чувства:
Умудренной и молодой.