Я презирал больного дядю,
На почтовых к нему летя -
Он был кутила, шулер, бабник,
Лентяй...
Мой дядя был экстравагантен -
Он был эстет и экстремал.
Но иногда на совещаньях
Дремал.
Мой дядя тратил много денег
На баб и ангельскую пыль.
И за глаза его прозвали
Упырь.
Мой дядя был глазаст как филин,
И толстый был, как бегемот,
К тому же шулер был отменный
И мот.
У дяди было много желчи
И мерзопакостных затей.
Он был - ни много и ни мало -
Злодей.
Любил мой дядя гаш и ханку,
Но водку он любил сильней.
И с каждой рюмкой становился
Синей.
Мой дядя был большой любитель
Копчёных ребрышек и сал.
И, потому, живот у дяди
Свисал.
Мой дядя в зной носил сомбреро,
А так же пончо с бахромой,
И не скрывал что он горбатый,
Хромой...
Когда мой дядя пил неделю,
В мозгу рождался завихрень -
Он нёс часами охинею
И хрень.
Мой дядя что угодно купит,
А сам зимой продаст вам снег -
Такой обманщик, что не сыщешь
Во сне.
Мой дядя был настолько странным,
Что спал на кухне под столом.
Мы обходили дядю с разных
Сторон.
Мой дядя ел, пока не станут
Пустыми жбан и котелок.
Зато он был как настоящий
Телок.
Мой дядя редко улыбался -
Был недоволен вечно он,
И в день писал по десять жалоб
В ООН.
Мой дядя жалок был и беден -
Сидел на хлебе и крупе,
Хотя в Лас-Вегасе работал
Крупье.
Без сотни дядиных пороков
Не полон очерк мой и сказ -
Он пил, курил и тырил деньги
Из касс.
Мой дядя мог куда угодно
Залезть без мыла и назад.
Лишь нос мешал, поскольку дядя -
Носат.
Мой дядя очень был зависим
От водки и от наркоты.
Его, как Бродского, спасали
Коты.
Играл мой дядя в бридж и покер.
Ему твердили: "Перестань!"
А он из Лен тянул наличку,
Из Тань...
Мой дядя мог ходить в ударе
От глаз от тётиных, от кос,
И ушибиться не заметив
Откос.
Мой дядя лазил по деревьям
Чуть хуже диких обезьян,
Я не судил его за этот
Изъян.