По скалистым крутым берегам,
ошалелый промчался ветер.
Потревожил гладкие ветки
одиноких кустов осенних,
с паучками на тонких сетках.
Заметая следы, он тайком,
до любимой своей добрался,
что в ущелье спала укромном,
возле моря, хранившим тайны.
Безмятежная, в царстве сонном.
Подневольная ветру волна,
от бессилья билась о скалы
и просила живую душу,
чтоб согреть, оживить смогла бы,
воду, вынесшую на сушу.
Но в ущелье все было тихо,
Обернулся наш ветер бризом,
и нежнее шёлка, мехами
обласкал её грудь и шею,
осторожно играл власами.
Приготовил ей легкий завтрак,
развернув узелок с едою,
за утесом укрылся в море.
Обещал, волну успокоив,
что подарит ей душу вскоре.
Солнце стало подсвечивать скалы,
засверкала вода, гоняя,
бисер огненный после ночи
и проснулась ветра зазноба,
потянулась, открыла очи.
Будто вспомнив, она вскочила,
что любимый должен вернуться,
на заре и с богатым ловом.
Словно лань слетела на берег….
Не обмолвилась с морем словом.
Лодка милого приближалась.
Рыба билась о борт живая
и мелькали весла, как крылья.
Он махал ей и, радость светилась,
на лице, натруженном сильно.
Затаилось море, притихло.
Рыбак лодку толкает к брегу,
только сердце вдруг защемило,
он берёт огромную рыбу,
глаз не в силах отвесть от милой.
Между ними валун коварный,
а за ним притаился ветер,
поднялась ввысь вода горою.
Поскользнулся рыбак на камне
и ударился головою….
Заплескалась волна, ликуя,
орошая замшелый камень,
кровью алой себе в угоду,
мерно, ровно качая тело,
согревая тем самым воду.
Криком страха разрезан воздух.
Замерла картина морская,
кровь застыла ужасом в «жилах».
Опустилась дева у моря,
от испуга, помочь не в силах.