Риторически-грустное
Гномам нравятся Белоснежки,
но те выбирают обычно принцев.
Людям хочется рыбы свежей,
а у медведей иной принцип
при выборе пищи и не только —
если что совпадает, то насколько?
Все мы разные на планете
(и на другой были б разными тоже).
Если на вещи смотреть в таком свете,
существованию это поможет
внутри человечника и не только,
жаль, не совсем понятно насколько.
Может, поэтому мало кто хочет
думать всерьез о свободе другого.
Нынче инаковость не в почете
ни внутри дома, ни за порогом.
А нужно представить всего лишь только
на месте другого себя. Но на сколько?
Мы все здесь соседи в одной вселенной,
в системе Солнца, в стране ли, в доме
(и фараоны, что не истлели,
и дети выживших при погроме).
Всё очевидно, не ясно только:
если мы люди, то насколько?
Яростное
К дьяволу, к бесу, ко всем свиньям —
не важно, куда катиться:
как только сестрам по серьгам воздам,
прочь, чтоб не видеть лица,
что, превратившись в рыла,
тычутся прямо в харю.
Чтобы волна не накрыла
ярости, я замолкаю.
Молча смотрю, как ликует погань
всех видов и образцов.
Меня это больше совсем не трогает —
сколько можно, в конце концов?
Человека, похоже, ничему не научишь,
если говорить про вид,
иногда подправляют от случая к случаю,
но только потом без обид
на то, что скотина такой и останется,
хоть ты ей кол на голове теши.
И потому так тошно на свете маяться
обладателю тонкой души.
Люди, ау! Неужели два уха
заложило у каждого навсегда?
Как же обладателю абсолютного слуха
выжить среди вас, а?