Белые лошади. Белый гроб. Белые дроги.
Кипень белых цветов по дороге, конечно, в рай.
И что мы знаем о добром и строгом Боге? –
ненужные мелочи. Weiter! Оркестр, играй!
Последний август, смиренный мой, тихий август,
зелёный гатчинский домик в сени берёз,
прошло двадцать лет… как мало от нас осталось,
но кто-то шепчет, что главное в нас – сбылось.
Сирень в Париже безбожно смердит керосином,
и он улыбнётся: дела, мол, мои – бамбук…
Спасенье в одном: хотя б умереть в России,
пусть даже такой… видавшей тебя в гробу…
Пусть жизнь отдаёт театром и траур белый
эпоха страшных спектаклей надела зря…
он жил как умел, не щадя ни души, ни тела,
не зная странной привычки себя смирять.
Нам жизнь приготовит самые страшные были,
Но, как ни верти, сильнее смерти самой
память о тех, что так друг друга любили…
Волково. Питер. Россия. Тридцать восьмой.
__________________
А надо было в вечность – в руке рука,
но – кто поторопился? кто опоздал? –
жизнь потеряла русло, и берега
расходятся, как расходятся поезда.
Всё дальше, дальше, оставив тебе ничто,
где ты никто, ни с кем, никогда, никак…
Наследницею потери непережитой,
ты слышишь в ночи, как плещет ваша река,
река, потерявшая русло и берега,
река, бегущая к Лете, река не-быть,
а надо было в вечность – в руке рука,
и вымолить долю общую у судьбы.
И вот теперь одиночество чёрной дырой… дырой,
и выход в безвыходность, словно шаг из окна.
Промёрзший дом на Лесном, год сорок второй.
И дальше – вечность. Молчание. Тишина.
_________________
И всего-то делов: выбрать ношу потяжелей
да переть её вверх, пока не свалишься ниц…
Рай шумел деревами, погибшими на земле,
и звенел голосами сонмов убитых птиц.
На лугах там паслись табуны прекрасных коней,
и собачьим радостным лаем взрывался сад…
Он сказал ей тихо: «Я выбрал путь подлинней
и прошёл семь кругов. А теперь я пришёл назад».
И пускай он страшно и смертно грешил порой,
И пускай он бездарно многое проиграл,
сострадание, их неизменный земной пароль,
открывает двери в самый заветный рай.
Там, наверное, будет зелёный гатчинский дом,
Сквозь лиловые шторы струящийся солнечный свет…
Он сказал ей тихо: «Теперь мы с тобой отдохнём».
И серебряный ветер тихо дрожал в листве.
Август 2019