Вот ещё один закат канул-минул
в бесконечности картинки и звука...
Я опять не разговаривал с сыном,
я опять не повидал своих внуков.
Над промокшей синевой городскою
клочья радуги в изодранной выси...
Я всё думаю о том, что не стоит
ни вниманья, ни страданий, ни мыслей.
Я всё думаю о том, что - напрасно,
что забыть бы мне, да повода нету,
всё живу собой испорченной сказкой
на своей летящей в пропасть планете.
Вот ещё один рассвет загорелся
над измятой простынею бессонной,
и бегут мои вагоны по рельсам,
и гляжу я из окошка вагона,
как бегущие под поезд минуты,
превращаются в погибшие годы...
Я опять не позвонил почему-то,
отложил на завтра жизнь отчего-то.
Помню всё, что было, знаю, что будет,
дожигаю, что осталось-досталось...
И сочатся сквозь меня дни и люди,
а в сухом остатке - скорая старость.
По привычке строки тискают руки,
смысл пытаясь отыскать или спрятать,
и немая телефонная трубка
смотрит синим укоризненным взглядом.
Я закрою трубку чёрною крышкой,
я тихонечко на ушко скажу ей:
не ругайся на меня, так уж вышло,
просто я - уже немножечко умер,
просто выгорело всё, просто угли
рассыпаются на месте пожара,
просто несколько из них не потухли...
Вот и тянет от костра перегаром.
Не грусти, скажу я трубке - послушай,
так случается со всеми когда-то...
И уйду, чужой, холодный, ненужный,
дверью Солнца по дороге заката.
И закроются за мною ворота,
и останется недолгое эхо
от шагов моих - неровных, коротких,
бывших радостью для Вас.
И - помехой...