Чокером удавка вдруг легла на шею,
Прикрывая мягко полосу на коже.
Я давно и прочно никому не верю,
А за правду эту я плачу дороже.
Я плачу надеждой, силой и тоскою,
Мне давно предьявлен слишком длинный счёт.
Но увы, иначе, больше быть не может,
Только за расплатой кто теперь придет?