Итак, в соответствии с мыслью Лейбница, внимание увеличивает мощь того, на что оно направлено. Осознание, мышление, мысль - удваивают. Но что они удваивают? Какой "предмет"? К сожалению, они безучастны сами по себе, и если направлены на зло, то удваивают зло, а если направлены на добро - удваивают добро. Здесь, косвенно, мы можем, кстати говоря, увидеть, что всё дело в конечном счёте для человека не в мышлении - что дело человека свершается в мышлении, но не начинается им и не заканчивается им, а начинается и заканчивается чем-то большим, что равносильно мышлению, но называется бытием. А в грубом просторечии получило прозвище - "жизнь". "Всё дело в жизни" - говорим мы и совершаем акт "почти попадания". "В бытии" - до-попадёт за нас философ. Всё дело в добре и зле, в борьбе за те истинные блага, в ориентирах которых и свершается наша реальная жизнь. Даже координаты самого низкопробного удовольствия, ничего и слышать не хотящего ни о каком добре и зле, совершаются через разделение - "благо для меня и отсутствия блага" - на потеху субъекту, который в этот момент отрицает довление Блага над его жизнью.
Если для человека и существует первичное различение, то оно - здесь, до всякого познания. Ребёнок, орущий в соответствии со своими физиологическими потребностями - уже различает удовлетворены они или нет. Ничего в нас не коренится глубже. Глубже идти некуда. Поэтому привязка добра и зла к одной лишь морали - сбивает нас, и даже подло обманывает. Уже Сократ пытался показать в своих вопросах и рассуждениях, что различать что дурно и что хорошо - никто не учит, а между тем - все научены, именно с "молоком матери", а все остальные научения, которые ложатся на эту базу, и принимаются затем за окончательное добро и зло - т. е последние, социальные различения, большей частью сбивают нас с толку. Сократ хотел показать, что эти различения - различения прежде всего самого бытия, но никак не правил и руководств ума, дальше которых, мы, как слепые, не идём.
Добро и зло - не указания партии, не нормативы обыденной, общепринятой жизни, не свод законов для "добропорядочного" гражданина, не этикет и установки вежливого отношения, не идеалы мечтательного юноши или мечтательной девушки, не традиции отцов, не "вечные истины" и даже не психофизиологические нормы для существования сознательной жизни. Добро и зло - модификации Блага, а Благо - потенциал совершенства бытия. Бытие - пребывает, изобилует, пышет избытком - это благо и ощутить его способны все, сколь угодно мало чувствующие организмы. Правда у них нет нашего человеческого языка, зато есть свой собственный, уникальный доступ к благу.
В истории философии лишь один Сократ первым обернулся в эту сторону. До него Парменид вещал следующее: "только бытие есть, а небытия нет" - вещал в сторону истины. Но Сократ повернулся лицом к реальному, практическому человеку и сказал: Бытие и есть Благо, а небытие - зло. Зло - это то, чего нет, это лишение. И такая форма зла и по сей день остаётся для нашего понимания наиболее глубокомысленной, мы чаще всего забываем её и замещаем более поверхностными рассуждениями, мы не продумываем её, чтобы внять ей в полной мере, но когда вспоминаем - заново изумляемся ей. И вот Лейбниц на каком-то витке истории философии, снова возвращается к ней же, к этой же формуле, и пытается осмыслить её, исходя из современных ему позиций.
"То, чего нет" может быть действенным, без него не держался бы и наш мир, потому что наш "лучший из миров" задуман со злом, ибо последнее приводит нас к большему благу. "Тот, чьё имя называть нельзя" - помните из Гарри Поттера? Или в соответствии с "Фаустом" Гёте - "я - часть той силы, что вечно хочет зла, но вечно совершает благо". Пустота и лишение являются относительно активным принципом, пропуская через них наше определённое, положительное, мы достигаем нерушимого и вечного. Все восточные философии прямо таки бредят подобной идеей. В пространстве Ничто обретают они смысл, но кто обретает смысл в пространстве Ничто как не моё "Я" - Атман - индивидуальное, пришедшее в пространство Ничто и прошедшее пространство Ничто? Следовательно, нельзя сбрасывать со счётов зло, ему надо внять как лишению. Самого по себе - его нет. Если же для кого-то есть, то он извращён. Но как отсутствие добра - зло есть. И лишь то, что прошло через тотальное отсутствие, имеет право называться добром, а не наши маленькие слюнявые сопли.