К началу: http://stihi.ru/2019/08/19/665
Отец обратился к доктору Эриху Зайднеру с просьбой помочь найти ему работу в области медицины – других знакомых в Гейдельберге у отца, по сути, и не было. Доктор имел обширную частную практику, а также был приглашённым консультантом в университетской больнице. Выслушав просьбу, доктор озабоченно покачал головой. «Вы просите почти о невозможном, коллега! Я убеждён, что несмотря на отсутствие диплома, вы уже вполне состоявшийся врач – и притом из лучших. Но вот времена – они, увы, далеко не из лучших… Меня ведь тоже отставили из больницы. И пациентов заметно поубавилось – знаете, многие теперь предпочитают «арийских» докторов… А у меня дед был евреем. Но я постараюсь что-либо для вас сделать – ведь если мы перестанем друг-другу помогать…»
Через неделю отец уже работал санитаром в небольшом частном хосписе – наверное, в самом печальном месте в городе – после морга или кладбища. Но бывшего студента-медика не могла отпугнуть даже такая работа. Хоспис находился на окраине города в мрачном здании из бурого кирпича, обнесённом высоким деревянным забором. Больные располагались в десяти небольших палатах, в каждой из которых было от четырёх до шести коек. Все пациенты этой больницы были обречены, но находились на разных стадиях болезни. Медицинский персонал включал трёх постоянных врачей и двоих приходящих, нескольких медсестёр, нянечек и двоих санитаров. Но здесь подолгу не задерживались – ни больные, ни «обслуга». Только врачи работали здесь практически со дня основания. Это были настоящие подвижники – и главным среди них был доктор Вильновски. Благодаря его усилиям имели место даже случаи выздоровления. Но в основном он видел свою задачу в облегчении мук умирающих. При этом сам доктор был человеком очень приятной наружности, общительным – и даже весёлым человеком. Он умел вселять больным надежду на выздоровление – и категорически запрещал персоналу разубеждать их в этом. Палаты он «комплектовал» не по степени тяжести болезни, но по психологической совместимости больных. Совершая утренний обход, он всячески их подбадривал, а когда видел, что у кого-то дела совсем плохи, он мог сказать: «О, сегодня вы молодцом!» А когда болезнь брала своё, и кто-то из пациентов умирал, доктор, обращаясь, к остальным больным в палате заявлял: «Не вешать носы! Ему немного не повезло. А, может, просто решил бабушку навестить…» Конечно, больные знали правду о себе, но оптимизм доктора Вильновского воистину магическим образом внушал им надежды.
Отец «пришёлся ко двору» - несмотря на астеническое телосложение и не слишком крепкое здоровье, он оказался на редкость вынослив. Смена продолжалась 12 часов – и всё это время приходилось быть на ногах. Ему приходилось заниматься самой «чёрной» работой – переворачивать больных в кровати, сажать в инвалидное кресло и снова укладывать на кровать, переносить практически на руках в ванную комнату и купать их там. И, разумеется, случалось переносить трупы умерших больных в небольшой морг, оборудованный в подвале больницы. Отец не гнушался никакой работой, и более того – даже предложил свои услуги и в качестве врача. Вскоре, не оставляя обязанностей санитара, отец стал присутствовать на утренних обходах и даже курировать некоторых больных. Доктор Вильновски ему доверял.
Больница была частной, и работа персонала неплохо оплачивалась родственниками больных. Обретя работу и твёрдый заработок, отец решил потихоньку копить деньги – с тем, чтобы при первой же возможности покинуть пределы Германии: оставаться здесь было равнозначно гибели. Но для того, чтобы получить французскую, голландскую или швейцарскую визу, необходима была солидная сумма, а для выезда из страны нужно было дать крупную взятку немецким пограничным чиновникам.
Как это ни странно, но ежедневно наблюдая физические и душевные страдания больных, отец сумел переоценить собственную ситуацию, которая казалось ему уже не такой безнадёжной, как прежде. «Всё устроится», - убеждал себя он – «ты молод, ты здоров, ты любим… Всё устроится…»
Как-то под утро, возвращаясь с ночной смены, у входа в дом, в котором он снимал мансарду, он увидел рослого человека, который приветственно махнул ему рукой. Подойдя ближе, отец узнал Гюнтера – дворецкого Фридлендеров. Он знал его историю – отец Гюнтера погиб на фронте во время Первой мировой войны, а потом умерла и мать. Он рос в доме своего деда во Франкфурте. Дед работал швейцаром в здании филиала «Дойче Банка», которым руководил тогда Фридлендер. Вскоре и мальчишка стал работать курьером в банке. Однажды произошла невероятная история – странным образом пропала сумка инкассатора, и кто-то из служащих указал на Гюнтера. И хотя доказать причастность мальчика к краже не смогли, его с позором выгнали из банка. И вот тогда Фридлендер, веривший в его невиновность, взял его в свой дом – вначале помощником дворецкого. А когда тот состарился, Гюнтер заступил на его место.
Гюнтер поприветствовал отца и тут же перешёл к делу. «Господин Фридлендер вернулся вчера из Франции и желает видеть господина учителя у себя – как можно скорее». «А господин Фридлендер приехал один, или с семьёй?» – спросил его отец. «Один», - последовал ответ. «Хорошо, я приведу себя в порядок и через два часа буду у вас». Гюнтер кивнул и отправился восвояси. Прощаясь, он неожиданно сделал жест, напоминавший нацистское приветствие, но тут же опустил руку. Только сейчас отец заметил на лацкане его пиджака маленький круглый значок со свастикой.
http://stihi.ru/2019/08/25/988