Синеволосая японка Кико Невмоготу носила очки с диоптриями с налётом показной небрежности и выглядела в них вполне приемлимой для уличного знакомства без дебильных дебатов.
Создавалось впечатление, что её вовсе не интересует как там приходится стёклам в оправе.
Импозантный дипломат Ганс Грубер пристально посмотрел на её Гуччи и приглушённо произнёс, что он единственный и неповторимый источник правды после Фокусимы.
Услышав знакомое слово Кико послушно прильнула к его замшевой куртке от Версачи, подтверждая его предположение, что отсутствие духовной связи подменяется половой.
Это был тот случай, когда врождённая женская нравственность уступает приобретённой распущенности, а общественное мнение не стоит арийского плевка в урну.
Он это сразу усёк и пригласил её в отель за $265 в час.
Такое положение вещей его более чем устраивало, и возражений со стороны не поступило.
Грубер вообще придерживался эгоистичного принципа - на кого глаз положил, ту и выберу, а с этой, как ему показалось, они были похожи как две капли воды, но с разным молекулярным составом.
А то что он выберет из помойной ямы, его нисколько не волновало, зная что венерологов на Парк авеню развелось как собак нерезаных.
Волшебное слово "задаток" Кико произнесла с тяжёлым островным акцентом, и дипломат педантично по-немецки передал ей сотенную купюру.
Но не тут то было.
Подсадная полицейская Кико Невмоготу ловко захлопнула наручники на запястьях, нарушив его дипломатическую неприкосновенность.
- Вот они веские причины с весомыми доказательствами, - воскликнул дипломат, и нежно поцеловал Кико, впихнув языком ей в рот надкусанную ампулу с цианистым калием в память об Адольфе и Еве Браун.