Наваждением въелась в мой ум, кровь и плоть
Жуть безвременья,душу ломая до боли.
И не в силах её сон ночной побороть,
Не изгонит хождение на богомолье…
Лишь закрою глаза,- вижу пир на весь мир,
Где накрыты столы с залихватским размахом,
В залах царствует золото, пышный ампир,
Средь пирующих нет проявления страха.
Плотно сдвинуты фалды богатых драпри,
Чтоб никто не глазел с мостовых черных улиц,
И никто не кричит: «За окно посмотри!»,
Под охраной избранники,- дверь караулят…
А на улицах – смерть ходит с острой косой:
Королева Чума разгулялась на славу.
В черном городе пахнет нуждой и бедой,
Да смердят гадкой вонью и тленьем канавы…
Штабеля мертвых тел недосуг хоронить,-
Те, кто живы, без сил от страданий и боли.
Оборвалась бубонного общества нить,
Вожаков нет и лозунги смолкли «Доколе?»
Ненавидят пирующих,- с гневом в очах
Шлют молитвы Аллаху, Мессии и Будде.
А у прочих – Христос приведеньем в ночах
На Голгофе страдает с растерзанной грудью…
Наважденье моё: пир во время чумы,
И больные, чумой заражённые мы…
Питер Брейгель: торжество смерти.
На Блиц Золотого Сечения http://www.stihi.ru/2019/08/27/167 -2-ое место в конкурсе.